Мелодичный звон колокола разнесся по всем уголкам Сицилии.Все с удивлением смотрели на поднимающихся по ступеням мужчину и двух женщин, потому что казалось, они уже видели недавно эту картину, а именно когда смотрели события тысячелетней давности.Сун Фей и Анжела, державшиеся за руки, были похожи на двух предводителей рас богов и демонов.Полгода назад папа Стабиле продемонстрировал всем свиток с сохраненным воспоминанием, в котором разбившие вторженцев бог и демон рука об руку поднимались в небо, и Сун Фей и Анжела смотрелись точь-в-точь как они.Разница была лишь в том, что рядом с Сун Феем была еще и прекрасная воительница Елена.В то же время у выхода из храма показался еще более одряхлевший, весь в морщинах и дрожащий, с поредевшими седыми волосами старик.Это был папа Стабиле.Папа знал, что годы заточения источили его, и ему оставалось не более года.За прошедшие полгода запах разложения от его тела только усилился.Если бы не его огромная сила, поддерживавшая жизнь в нем, казалось, он бы развалился от дуновения ветра!Когда три дня назад [Северный владыка] прибыл на остров, папа не вышел поприветствовать его, но говорили, что он еле держится, и было видно, что и сегодня ему стоило больших усилий прибыть на церемонию.Кое-кто беспокоился, дотянет ли он до ее конца.Другие считали, что папа держится лишь потому, что хочет завершить начатое, и как только он вручит тиару и одеяния папы и благословит [Северного владыку] на престол, как тут же рассыплется на месте.От прежнего высокомерия Стабиле не осталось и следа, с двух сторон его поддерживали два седых жреца, помогая ему стоять.Военный гений Марадона без тени эмоций на лице стоял рядом с ним.Стабиле ожидал у дверей, держа в одной руке [Сумеречный скипетр], в другой халат папы, на его голове был символ высшей церковной власти — божественная тиара.Когда [Северный владыка] преодолел бы тысячу и одну ступень, поднявшись наверх, началась бы церемония передачи тиары.Взгляды толпы были прикованы к движениям Сун Фея и Стабиле.Расстояние между ними все сокращалось.С древних времен не так много благословленных небом счастливчиков поднимались по этим ступеням, и все до одного эти люди вошли в историю Азерота, выгравировав в ней свои имена.Несомненно, Сун Фей был самым молодым из них всех, даже возмутительно молодым.Наконец, он оказался перед папой.— Сын мой, наконец ты пришел, — на лице Стабиле появилась слабая улыбка.Сун Фей пристально посмотрел на папу и тоже улыбнулся, кивнув: — Да, наконец, сказать честно, я тоже ждал с нетерпением.— Алчность — это грех, сын мой! — улыбаясь, Стабиле надел на него халат.Сун Фей опять улыбнулся: — Я тоже так считаю, но почему же столько людей, зная об этом, вступают на этот путь?— Потому что иногда алчность — это тоже двигатель истории, — папа легонько коснулся левого и правого плеча Сун Фея скипетром, буднично выполняя формальности, произнося наставления и уговаривая его отказаться от тиары.— Историю пишут победители, не так ли? — Сун Фей принял скипетр и сжал его в руке, по-прежнему улыбаясь.— Верно, историю пишет победитель, но кто же в итоге победил? — улыбка не сходила и с лица Стабиле.Разговор шел будто бы повседневно, но он явно не подходил к случаю, и сопровождавшие папу жрецы с удивлением смотрели на юношу и старика, не понимая, почему в этом диалоге они уловили тень противостояния.Кроме них, никто не слышал этого разговора.Это были не те слова, которые должны были войти в анналы истории.Затем папа снял со своей головы [Священную тиару], и на глазах у всех, под мелодичные священные песни и звон колоколов, возложил символ высшей власти в Церкви на голову коленопреклоненного Сун Фея.Возложение тиары!Это действие было ключевым во всей церемонии.Как только она оказалась на голове Сун Фея, раздался гром рукоплесканий и поздравительных криков.Этот момент настал![Северный владыка] стал папой Святой Церкви!С этого дня начиналась новая веха в истории Азерота, теперь никто на материке не мог бы противостоять этому юноше двадцати пяти лет!Непобедимый и единственный!Весь остров Сицилия пришел в возбуждение.Сто восемь световых столбов взвились к небесам и расцвели в небе серебряными узорами, песнопения прекратились, колокол издал последний удар, ангелы опустились на Землю.Папа Александр!Новое имя.Самый молодой папа в истории Церкви.Новая эра в истории Церкви.— Сын мой, идем со мной, только ты один! — сгорбившийся папа отстранил двух жрецов и, пошатываясь, направился внутрь храма.Сун Фей в халате, с тиарой и скипетром последовал за ним.Вслед за ними пошел и военный гений Марадона.Жрецы растерянно переглянулись, так как это не было частью ритуала коронации, неужели старый папа уже еле держался? Может, он хотел передать какой-то завет перед смертью? И почему Марадона пошел с ними?Они посмотрели вслед троим людям, исчезавшим во тьме храма.Это были трое самых сильных людей на материке.

Мелодичный звон колокола разнесся по всем уголкам Сицилии.

Все с удивлением смотрели на поднимающихся по ступеням мужчину и двух женщин, потому что казалось, они уже видели недавно эту картину, а именно когда смотрели события тысячелетней давности.

Сун Фей и Анжела, державшиеся за руки, были похожи на двух предводителей рас богов и демонов.

Полгода назад папа Стабиле продемонстрировал всем свиток с сохраненным воспоминанием, в котором разбившие вторженцев бог и демон рука об руку поднимались в небо, и Сун Фей и Анжела смотрелись точь-в-точь как они.

Разница была лишь в том, что рядом с Сун Феем была еще и прекрасная воительница Елена.

В то же время у выхода из храма показался еще более одряхлевший, весь в морщинах и дрожащий, с поредевшими седыми волосами старик.

Это был папа Стабиле.

Папа знал, что годы заточения источили его, и ему оставалось не более года.

За прошедшие полгода запах разложения от его тела только усилился.

Если бы не его огромная сила, поддерживавшая жизнь в нем, казалось, он бы развалился от дуновения ветра!

Когда три дня назад [Северный владыка] прибыл на остров, папа не вышел поприветствовать его, но говорили, что он еле держится, и было видно, что и сегодня ему стоило больших усилий прибыть на церемонию.

Кое-кто беспокоился, дотянет ли он до ее конца.

Другие считали, что папа держится лишь потому, что хочет завершить начатое, и как только он вручит тиару и одеяния папы и благословит [Северного владыку] на престол, как тут же рассыплется на месте.

От прежнего высокомерия Стабиле не осталось и следа, с двух сторон его поддерживали два седых жреца, помогая ему стоять.

Военный гений Марадона без тени эмоций на лице стоял рядом с ним.

Стабиле ожидал у дверей, держа в одной руке [Сумеречный скипетр], в другой халат папы, на его голове был символ высшей церковной власти — божественная тиара.

Когда [Северный владыка] преодолел бы тысячу и одну ступень, поднявшись наверх, началась бы церемония передачи тиары.

Взгляды толпы были прикованы к движениям Сун Фея и Стабиле.

Расстояние между ними все сокращалось.

С древних времен не так много благословленных небом счастливчиков поднимались по этим ступеням, и все до одного эти люди вошли в историю Азерота, выгравировав в ней свои имена.

Несомненно, Сун Фей был самым молодым из них всех, даже возмутительно молодым.

Наконец, он оказался перед папой.

— Сын мой, наконец ты пришел, — на лице Стабиле появилась слабая улыбка.

Сун Фей пристально посмотрел на папу и тоже улыбнулся, кивнув: — Да, наконец, сказать честно, я тоже ждал с нетерпением.

— Алчность — это грех, сын мой! — улыбаясь, Стабиле надел на него халат.

Сун Фей опять улыбнулся: — Я тоже так считаю, но почему же столько людей, зная об этом, вступают на этот путь?

— Потому что иногда алчность — это тоже двигатель истории, — папа легонько коснулся левого и правого плеча Сун Фея скипетром, буднично выполняя формальности, произнося наставления и уговаривая его отказаться от тиары.

— Историю пишут победители, не так ли? — Сун Фей принял скипетр и сжал его в руке, по-прежнему улыбаясь.

— Верно, историю пишет победитель, но кто же в итоге победил? — улыбка не сходила и с лица Стабиле.

Разговор шел будто бы повседневно, но он явно не подходил к случаю, и сопровождавшие папу жрецы с удивлением смотрели на юношу и старика, не понимая, почему в этом диалоге они уловили тень противостояния.

Кроме них, никто не слышал этого разговора.

Это были не те слова, которые должны были войти в анналы истории.

Затем папа снял со своей головы [Священную тиару], и на глазах у всех, под мелодичные священные песни и звон колоколов, возложил символ высшей власти в Церкви на голову коленопреклоненного Сун Фея.

Возложение тиары!

Это действие было ключевым во всей церемонии.

Как только она оказалась на голове Сун Фея, раздался гром рукоплесканий и поздравительных криков.

Этот момент настал!

[Северный владыка] стал папой Святой Церкви!

С этого дня начиналась новая веха в истории Азерота, теперь никто на материке не мог бы противостоять этому юноше двадцати пяти лет!

Непобедимый и единственный!

Весь остров Сицилия пришел в возбуждение.

Сто восемь световых столбов взвились к небесам и расцвели в небе серебряными узорами, песнопения прекратились, колокол издал последний удар, ангелы опустились на Землю.

Папа Александр!

Самый молодой папа в истории Церкви.

Новая эра в истории Церкви.

— Сын мой, идем со мной, только ты один! — сгорбившийся папа отстранил двух жрецов и, пошатываясь, направился внутрь храма.

Сун Фей в халате, с тиарой и скипетром последовал за ним.

Вслед за ними пошел и военный гений Марадона.

Жрецы растерянно переглянулись, так как это не было частью ритуала коронации, неужели старый папа уже еле держался? Может, он хотел передать какой-то завет перед смертью? И почему Марадона пошел с ними?

Они посмотрели вслед троим людям, исчезавшим во тьме храма.

Это были трое самых сильных людей на материке.