Том 1 Глава 472

СЕТ МИЛВИЮ

Это был пасмурный день, хороший день для драки. Глубокие красные облака висели низко над головой, словно они были отягощены кровью, которая вот-вот прольется на нас. Но это моя кровь или моих врагов? Я задавался этим вопросом, сжимая руку вокруг рукояти своего клинка.

— Се-ет! Се-ет! Се-ет! — скандировала толпа, и мое имя превратилось в два слога, когда они проревели его достаточно громко, чтобы сотрясти почву под моими ногами.

Я посмотрел через поле боя на свою соперницу. Ее тонкие и растрепанные волосы свисали вниз над ее утонувшей бледной и пухлой плотью с зеленым оттенком. Она выглядела так, будто вместо одежды завернулась в старую простыню или, может быть, занавеску. От нее исходили тошнотворные волны ядовитой маны, но я не обращал внимания.

Мне не было страшно. Даже ни капельки. Я не мог отделаться от ощущения, что должен был бы, но с моим мечом в руке и моим именем в воздухе, как гром, невозможно было ничего бояться.

Одарив Биврей из «Мертвой тройки» победной ухмылкой, я зашагал вперед. Только... мои ноги не двигались. Я словно прилип к земле, застыв на месте. Моя рука схватилась за рукоять меча, который был в ножнах, но клинок не хотел освобождаться. Я дергал и дергал, но все было тщетно. Затем, внезапно и с неоспоримой уверенностью, я понял, что умру.

Мое тело замерло, когда кошмарная женщина понеслась по полу стадиона в мою сторону. Я попытался закричать, но звук захлебнулся в моем собственном горле. Мана накапливалась в атмосфере, нарастая и увеличиваясь, пока...

Я рывком поднялся на ноги, быстро моргая от пота, заливавшего глаза. Ворча, я огляделся вокруг, пытаясь понять смысл увиденного.

Тускло освещенный интерьер простого однокомнатного жилища выходил на улицу, затененную сумерками.

Я спрыгнул с грубой раскладушки и схватил свои тапки, надел их и поспешил к двери:

«Сет, дурак, ты заснул!»

Прошла долгая пара недель — может, чуть больше, я не мог быть уверен — с момента появления Суверена и нападения. Я хотел лишь прилечь и закрыть глаза на минутку, но...

Если посмотреть на запад, то солнце уже скрылось за далекими горами. Я проспал всю вторую половину дня!

Когда я огляделся в поисках Лиры Драйде, на моем лице проступила глубокая хмурая гримаса. Что-то было не так. Все остановились и смотрели на юг. Мой взгляд последовал за их взглядом, и я вдруг почувствовал это: мана, так много маны, что я с трудом мог ее разобрать. Она вздымалась и набухала, билась взад-вперед, отбрасывая далекое розовое сияние на фоне сумеречного неба.

— Рога Вритры, но это не может быть битвой, — сказала незнакомая мне девушка из нескольких футов справа от меня. Почувствовав мой взгляд, она встретилась с ним глазами. Цвет исчез с ее лица. — Какая битва может вызвать такое... такое... — ее слова оборвались, так как она даже не могла придумать подходящее описание для этих ощущений.

Затем мы все, как один, пригнулись или вздрогнули, крики эхом разнеслись по лагерю, когда на нас упала тень, тусклая в слабом свете. Испуганно подняв голову, я увидел, как два огромных крылатых рептилоидных зверя пролетели над головой, в мгновение ока оставив лагерь позади, прорезая воздух в направлении далекой битвы.

Я тяжело сглотнул и разжал ноги, отголосок кошмара на мгновение участил мой пульс. Мне нужно было найти Лиру или леди Серис!

Когда я перешел на бег, неподвижная сцена вокруг меня тоже замерла, и люди поспешили найти свою кровь— свои семьи, некоторые кричали, что они лидеры, а некоторые нетерпеливо собирались в группы, чтобы обсудить произошедшее. Не один, как я заметил, наблюдал за южной линией деревьев с голодным выражением лица, которое казалось неуместным на фоне всеобщего страха.

Я не успел далеко убежать, когда Лира Драйде зашла за угол здания, где жила большая семья, ее брови были сведены, а выражение лица напряжено, когда она смотрела, как драконы растворяются в далеких точках, прежде чем их скроет горизонт.

— Леди Лира, что-то происходит, — спросил я, задыхаясь. — Битва... в Звериных Полянах.

Ее красные глаза остановились на мне, и странное выражение смягчило ее черты. По моим рукам и шее побежали мурашки, и я сделал шаг назад.

— Пойдем со мной, Сет, — сказала она, ее голос был мягким, в нем наполовину скрывалась какая-то... боль. Не дожидаясь меня, она прошла мимо, направляясь к южному краю лагеря.

Там мы обнаружили, что большинство жителей деревни — те, кто остался там насовсем, и многие, кто приехал лишь на пару дней, чтобы помочь построить несколько новых домов, — уже собрались, и почти все они по-прежнему смотрели на юг. Многие повернулись, чтобы посмотреть на нас, и несколько человек закричали в ответ на появление Лиры.

— Слуга Лира!

— Что такое, что происходит?

— Дракон! Я видел дракона!

— Наконец-то пришел Верховный Суверен Агрона!

Толпа затихла, и все взгляды обратились к молодому солдату, который это крикнул. Казалось, он сразу же осознал свою ошибку и сжался под столь пристальным вниманием — в большинстве своем явно враждебным.

— Пожалуйста, я должна призвать вас всех к спокойствию, — сказала Лира, ее голос проецировался на весь маленький городок так, что каждому казалось, будто она стоит рядом с ним. — Не делайте и не говорите сейчас ничего такого, о чем вы могли бы пожалеть через час. Мы должны верить, что драконы защищают нас так, как они договорились, до тех пор, пока у нас не появится причина не верить им.

— Где леди Серис? — спросил мужчина с короткими черными волосами и слегка потрепанной бородой, выйдя вперед из толпы. — Конечно, ей есть что нам рассказать!

— Сулла, — успокаивающе сказала Лира. — Я понимаю твой страх, но независимо от того, что происходит на юге, нам нельзя паниковать.

— Я не предлагаю паниковать, но, возможно, нам стоит сделать что-то, кроме как сидеть здесь и ждать, пока нас спасут, — сказал он в ответ.

Я быстро взглянул между ними, на мгновение ошеломленный его отношением, но потом вспомнил, что Лира больше не была Слугой, так же как Серис не была Косой. Они сделали себя равными нам, но это не мешало большинству из нас смотреть на них как на своих лидеров. В Алакрии она, наверное, без раздумий содрала бы кожу с его костей, но тогда это было именно то, чего мы так старательно пытались избежать.

— Если кажется, что опасность...

Я упал на колени, когда мир задрожал. Кожа на спине горела, как будто на ней поставили клеймо, а в пространстве прямо за моими глазами когтями вцепилось присутствие — не мое сознание, завернутое в оболочку силы. Я попытался оглянуться и посмотреть, не один ли я ощутил это, не зная, будет ли так лучше или нет, но я не мог сфокусироваться, видел с трудом, как будто на глаза натянули толстое серое шерстяное одеяло.

А потом я услышал голос и понял, что это ощутил не только я, потому что вокруг меня кричали люди. Грохочущий баритон заставлял мои кости дрожать от отчаяния, словно мой скелет хотел вырваться из меня и убежать. Даже если бы я никогда в жизни не слышал этот голос, я бы сразу понял, кто это.

— Дети Вритры, — начал он, грохоча так, что я не мог понять, звучит ли он у меня в голове или раздается из самого воздуха, — вы ждали. Вы очень терпеливо ждали, и теперь ваше долгое ожидание подошло к концу.

Зрение медленно возвращалось, и я увидел десятки других алакрийцев в том же положении, что и я.

«Как будто меня заставили встать на колени перед самим Верховным Сувереном»,

— дико подумал я.

Несколько человек остались стоять, покачиваясь на ногах или прислонившись к стене или забору, но только Лира казалась физически незатронутой. По тому, как она сосредоточенно смотрела вдаль, слепо уставившись в пустоту, я понял, что она тоже слышит голос.

— Время пришло. Война начинается заново, и вы станете острием клинка, который перережет глотки вашим драконьим повелителям. Вы снова поднимете оружие, и ваши поработители станут лишь пылью и кровью, истоптанной на дорогах на пути к победе. Все начнется с того, кто поместил вас сюда, кто украл вашу силу и свободу.

Не глядя на меня, рука Лиры ухватилась за мою рубашку и неловко подняла меня на ноги. Она осталась на месте, вцепившись в ткань, словно коготь какого-то мана-зверя, а с ее лица пропадал цвет.

— Найдите Артура Лейвина. Найдите Копье, которое они самонадеянно называют Годспеллом, и приведите его ко мне. Живым, если сможете, но и его ядра будет достаточно.

Словно камень, упавший с неба, на землю неподалеку опустилась фигура, жемчужные волосы которой развевались вокруг ее рогов, а затем снова упали на черный боевой халат. Темные глаза Серис окинули толпу и остановились на Лире. Она выглядела мрачной.

— Не отказывайте мне.

Я вздрогнул так сильно, что мог бы упасть, если бы не хватка Лиры, когда тот же самый человек, что и раньше, крикнул в небо.

— Но я отказываюсь! — его голос прорезал тишину, как шум меча, бьющегося о щит, а затем неловко завис.

— Сулла, молчи! — шипела Серис, делая шаг к нему и махая рукой, чтобы он успокоился.

Вместо этого он сделал несколько шагов в сторону и повернулся, чтобы посмотреть на остальных.

— Я не знаю, что это за магия, но он просто пытается нас напугать! Поднять наши клинки и отправиться на войну? Большинство из нас сделали все возможное, чтобы избежать вечной службы Вритре! Мы рисковали своими жизнями! Сражаться за него сейчас? Нет. Нет, я так не думаю.

Я увидел, как Энола пробивается вперед, ее лицо напряглось, явно готовое присоединиться к нему, но дедушка взял ее за запястье и рывком отбросил назад, отругав ее так злобно, что даже моя бесстрашная одноклассница побледнела и замолчала в ответ.

Но другие все же вышли вперед, чтобы встать рядом с Суллой. Я узнал их всех, даже если не был знаком с ними по отдельности. Большинство из них были теми, кто сражался вместе с Серис в Алакрии во время ее восстания, но несколько человек, которых я знал, были солдатами. Среди них был Часовой, Бальдур Вессер. Я знал его довольно хорошо, так как он тесно сотрудничал с Лирой, став фактическим лидером среди солдат, когда профессор Грей — Артур, напомнил я себе, — поручил Бальдуру собрать войска после трассы в городе Блэкбенд.

— Лауден, нет! — зашипела женщина, протащив мой растерянный взгляд сквозь толпу к тому месту, где мужчина отталкивался от пожилой пары — очевидно, его родителей, он выглядел так же, как они, — и гордо шагал к растущей толпе.

— Пожалуйста, мама. Мы зашли так далеко. Разве мы уже не отказались от всех крупиц силы, которую когда-то несло имя Денуар? Бездна забрала нас, но это было правильно, не так ли? — он похлопал Суллу по плечу. — Теперь я не откажусь.

«Лауден Денуар. Брат леди Каэры»,

— тускло понял я, мои мысли отказывались фокусироваться. Мой мозг словно сжимался внутри черепа.

— Стойте! Не двигайтесь и молчите, — внезапно пронзительно скомандовала Серис, в ней нарастала паника, которую я никогда раньше не видел. Рядом со мной Лира была напряжена, рука, сжимающая мою рубашку, дрожала.

— Леди Серис, мы все поклялись в верности твоему делу еще в Алакрии, — сказал Сулла. — Я не буду трусить перед Агроной сейчас, и никогда больше. Не тогда, когда я... — пот струился по его лицу, и он гримасничал, когда слова, казалось, подводили его. Одна рука начала царапать его спину, и по его лицу пробежал нарастающий ужас. Внезапно он начал царапать себя когтями, издавая низкие стоны, и все, кто был рядом, отступили назад, пораженные.

Широкими, полными ужаса глазами он посмотрел на Серис, но та лишь покачала головой:

— Прости меня, Сулла. Все вы простите. Мне очень жаль.

Его рубашка, прикрывавшая руны, дымилась, сквозь ткань пробивалось сияние. Когда она загорелась, обжигая позвоночник, он упал на колени и закричал. Внезапный порыв ветра с черным оттенком оторвал его от земли, закружил и шлепнул обратно на землю. Лезвия ветра и огня проросли из его тела, разбрызгивая кровь в ореоле вокруг него, а затем закружились, разрушая его тело и заглушая его агонизирующий крик.

«Слишком поздно»,

— я отвернулся и закрыл глаза.

— Успокойте свои умы! — крикнула Серис, обеими руками вжимаясь в воздух вокруг себя, словно могла задушить растущий ужас. — Не отвечайте ему! Не вслух, не в своих мыслях, держите...

Кто-то еще закричал, и я не мог не посмотреть. Один из тех, кто присоединился к Сулле, был охвачен синим пламенем, его кожа почернела, а глаза превратились в желе, и он когтями вцепился в землю.

Толпа закричала как один и отступила еще дальше от небольшого скопления тех, кто был достаточно храбр, чтобы встать и выкрикнуть свое отрицание приказов Агроны.

В ужасе я старался выполнять приказы Серис, заглушая собственные мысли. Сам того не желая, я придвинулся ближе к Лире, и ее рука обхватила мое плечо, притягивая меня к себе.

Но мой взгляд был прикован к одному человеку. Брат леди Каэры, Лауден, отступал от багрового пятна, которое было человеком Суллы. Он был измазан кровью Суллы, но его лицо было пустым, растерянным. Я отстраненно подумал, что мое собственное лицо должно выглядеть примерно так же.

Рядом с ним начали умирать другие люди, их руны воспламенялись, а их собственные заклинания разрывали их изнутри. Глаза Лаудена пробились сквозь толпу и нашли его мать и отца. Женщина открыто рыдала, умоляя мужа, пока он удерживал ее от того, чтобы подбежать к сыну.

Мой желудок сжимался, болезненно извиваясь внутри меня, но как бы сильно я ни хотел отвернуться, я просто не мог. Не мог.

И вот я наблюдал, укрывшись в неожиданно уютной руке Лиры Драйде, как руны Лаудена Денуара вспыхивают, их энергия сжигает его рубашку и кожу на спине. Мана хлынула из него, как кровь из зарезанного вогарта, вырываясь из легких, вытекая из носа и рта, когда он захлебывался и тонул в ней. Вена на его шее лопнула, выплеснувшись наружу, потом еще одна, а потом... а потом... в конце концов я все-таки отвел взгляд.

На мгновение я испугался, что со мной происходит то же самое, но, когда я захлебнулся, из меня вырвалась только желчь и мой почти переваренный обед, забрызгав землю и мои ботинки.

— Я дал вам силу, которой вы обладаете, и она моя. Выступите против меня действием, словом или даже мыслью, и магия, которая была моим даром для вас, станет вашим бичом. Эти первые храбрецы, которые служат для вас моим примером, избавили свои крови от той же участи, но все остальные, кто ослушается, обрекают своих матерей, отцов, сыновей и дочерей на мучительный и ужасный конец.

Голос умолк, но сжимающее присутствие все еще давило на мой позвоночник. Вытерев рот, я посмотрел вверх, на деревню, и встретился взглядом с парой смеющихся красных глаз.

Стоя, словно окаменев, с полуоторванным от губ рукавом и сгорбленной спиной, когда я пытался выпрямиться, я уставился на Рейфа.

«Перхата»,

— вспомнил я. —

«Женщина, которая подчинила себе Суверена»

.

Возможно, почувствовав мою беду, Лира тоже повернулась, резко вдохнув, когда заметила женщину.

— Коса Серис! — срочно позвала она, нечаянно по привычке используя старый титул.

Вся толпа отвлеклась от тлеющих останков погибших, а затем все разом вздрогнули, увидев Рейфа, притаившегося позади них. Ее губы изогнулись в ухмылке, а поза и выражение лица стали расслабленными, почти ленивыми. Энергия этого момента покалывала у меня под кожей, поднимая волосы на затылке. Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь испытывал такой страх.

Затем Серис оказалась рядом со мной. Ее пальцы коснулись моего плеча, и она словно освободила меня от какого-то заклинания. Я рывком поднялся на ноги и сделал пару шагов назад, захлебываясь собственной тошнотой, поскольку пытался спрятаться за Лирой, как ребенок.

— Я же говорила тебе, — пропела Перхата. Она сделала подпрыгивающий шаг вперед, ее глубокие красные глаза перескакивали с Серис на трупы, а потом обратно. — Это солдаты Агроны, понятно? И пришло время, когда Верховный Суверен готов использовать их. Приказ отдан, и вы будете маршировать, как я уже говорила. Или... — ее улыбка стала острой, как кинжал, проведенный по точильному камню. — Веди их в другое место, Серис. Скажи им отказаться, остаться здесь, делать что угодно, кроме того, что он прикажет. Ты знаешь, что произойдет.

Я уставился на Серис, понимая, что у нее должен быть какой-то способ обойти это, пройти мимо. Она должна была; иначе зачем все это было нужно?

Рядом со мной Лира пошевелилась:

— Леди Серис...

Рука Серис взметнулась вверх, быстрая, как хлыст, и она полуобернулась, чтобы посмотреть мимо Лиры на всех остальных, собравшихся там, затем на восток и запад, несомненно, думая о тысячах и тысячах алакрийцев в других лагерях.

«Неужели все они испытывали то же самое?»

— задавался я вопросом где-то на задворках своего сознания.

Наконец Серис заговорила:

— Соберите то оружие и доспехи, которые у нас есть. Мы... мы маршируем на войну.

КАЭРА ДЕНУАР

Алиса поставила миску с грибным рагу, от которого еще шел пар и исходил насыщенный мясной аромат, и пододвинула ко мне тарелку со свежеиспеченными бисквитами.

— Пожалуйста, ешь, дорогая. Вы с Элли обе так усердно тренировались, что я беспокоюсь за вас.

Я не удержалась и хихикнула, но это был скорее звук признательности и удивления, чем веселья:

— Спасибо, пахнет чудесно.

И в самом деле. Странно, что такая простая еда может казаться такой... полной, сложной и... домашней. Я выросла среди частных поваров, которые с радостью готовили совершенно отдельную еду для каждого члена моей семьи, но прошло уже много времени с тех пор, как такая простая еда казалась особенной, как эта.

Элли тоже засмеялась, похлебав ложку своего рагу, но ее внимание было сосредоточено где-то глубоко под нами:

— Кстати говоря, ты видела сегодня Гидеона? Он снова сжег себе брови! — она хихикнула и выплеснула рагу на стол, что только заставило ее смеяться еще больше, когда Алиса зыркнула на нее.

— Знаю, бедняга, — сказала я, пряча собственную улыбку за наполненной ложкой рукой. — А ведь у него все было так хорошо.

Алиса пыталась улыбаться, бросая Элли полотенце, чтобы та убрала за собой, но, похоже, она не была полностью сосредоточена на этом моменте, и я догадалась, почему. Однако я не стала лезть не в свое дело и вместо этого взялся за ложку своего ужина, осторожно дуя на бульон, чтобы остудить его.

— Надеюсь, с Артуром все в порядке, — сказала она, приглашая нас погрузиться в свои мысли.

Я положила ложку обратно в миску, не попробовав рагу, и встретила ее взгляд. Она ответила мне взглядом лишь на мгновение, а затем снова отвела глаза, и я почувствовала, как во мне зашевелилось чувство вины. Я еще не рассказала Элли и Алиса о своем разговоре с Артуром. Он бы расстроился, узнав, что Элли пригласила меня на ужин... хотя, возможно, еще больше расстроился бы от того, что я согласилась. Возможно, это был момент бунтарства или...

«Нет»,

— сказала я себе с укором. —

«Тебе было одиноко, и ты приняла момент доброты, даже если не должна была, вот и все».

— Никто так не способен противостоять всему, что предстоит, как Артур, — сказала я вслух. Когда Алиса снова встретилась с моим взглядом, настала моя очередь отвести глаза, поспешно запихивая в рот ложку тушеного мяса и тут же жалея об этом, поскольку чувствительная ткань языка горела.

— Фух, — выдохнул я, пытаясь сменить тему. — В общем, я была удивлена, когда Элли пригласила меня на ужин. Я думала, что Артур спрятал вас обоих где-нибудь в бункер, — сказала я, лишь наполовину поддразнивая.

— Виндсом должен был прийти за нами сегодня, но пока его нигде нет, — объяснила Элли, делая вид, что ничего особенного в этом нет. Ее брат, как я ожидала, с этим не согласился.

— Я просто... — Алиса глубоко вздохнула и отодвинула свою миску, а затем продолжила свою предыдущую мысль, как будто ее и не прерывали. — Я знаю, что у него есть Сильви и Реджис, но они... ну, они такая же часть его, как и его собственные мысли, понимаешь? Я беспокоюсь о том, что ему одиноко.

Это слово застало меня врасплох, словно эхо моих собственных мыслей, высказанных всего минуту назад. Я прочистила горло и вытерла губы салфеткой, не зная, что ответить.

— Просто мир вознес его на этот пьедестал. — Алиса, не отрываясь, смотрела на клубящийся пар, медленно поднимающийся от моей миски. — И он так высоко, и некому составить ему компанию. Нет никого, кто бы понимал его, кто мог бы предложить ему общение. Не совсем так.

Я задумалась над ее словами, размышляя, смогу ли я — или кто-то другой, если на то пошло, — стать таким товарищем. Или я просто одна из многих, кто взирает на него, стоя у пьедестала.

После некоторого молчания я открыла рот, чтобы сказать ей слова утешения, на которые я еще не решилась, но все, что вышло, — это неровный вздох. От моих рун исходило тепло, а мана, казалось, бурлила и набухала, лишь наполовину контролируемая.

А потом я услышала голос, нежный и противный:

— Дети Вритры, вы ждали. Вы очень терпеливо ждали, и теперь ваше долгое ожидание подошло к концу.

Мои глаза распахнулись, и я в ужасе уставилась на Алиса и Элли. Они обе смотрели в ответ, отражая лишь растущее замешательство. Оттолкнув стул от стола, я, спотыкаясь, направилась к двери в гостиную, но по мере того как голос набирал силу, мой контроль, казалось, ослабевал, и я едва успела добежать до проема, как рухнула на раму, глядя в пространство так, словно видела лицо Агрона в проекции, его ехидно ухмыляющееся лицо смотрело на меня сверху вниз, пока он продолжал все объяснять.

— Нет, нет, это невозможно. Я не буду, не могу! — задыхаясь, я бросилась к входной двери.

Передо мной возникла громоздкая коричневая фигура, и я отскочила от мохнатой стены, рухнув на спину, понимая лишь наполовину. Нависнув надо мной, медвежье существо издало низкое, опасное рычание.

— Бу! — в ужасе воскликнула Элли. — Что ты...

— Найдите Артура Лейвина. Найди Копье, которое они самонадеянно называют Годспеллом, и приведи его ко мне. Живым, если сможете, но его ядро тоже будет достаточно. Не отказывайте мне.

— Артур... — застонала я. Он знал, но как? Как он мог это предвидеть? — Я должна выбраться отсюда, — сказала я, глядя в темные, влажные глаза-бусинки. — Но я не сделаю этого. Не буду. Я отказываюсь. Я лучше умру.

— К-каэра? — Элли заикалась, нависая надо мной. Я почти чувствовала ее руки, протянутые ко мне, но застывшие на расстоянии вытянутой руки. — Ч-что происходит?

Сквозь стиснутые зубы я попыталась объяснить, но внезапный всплеск боли и силы от моих рун превратил слова в крик. Я бросилась на спину, корчась от боли. Алиса схватила Элли и оттащила ее, а Бу зарычал и прыгнул на меня, встав между Лейвинами и моим телом.

Мое тело... но было ли оно вообще моим? Или моя кровь Вритры превратила его в тело Агроны? Да и было ли это тело вообще? Или он превратил меня в оружие, в бомбу? И я оказалась именно там, где не должна была быть. Я бы выругалась, если бы смогла вымолвить хоть слово сквозь боль.

На секунду я вспомнила о своей приемной крови, о своей семье и понадеялась, что с ними все в порядке, но даже эта мысль была поглощена порывами ветра, который закружил мое тело, а затем поднял меня и прижал к стене. Тяжелые лапы прижали меня к полу, зубы оскалились мне в лицо. Я почувствовала, как лезвие ветра прочертило линию по моей щеке.

— Бегите! — прохрипела я, задыхаясь от отчаяния. — Пожалуйста, вы должны...

Маленькие руки схватили меня, и я оглянулась, чтобы увидеть Элли, стоящую на коленях рядом со мной, слезы незаметно текли по ее щекам.

— Агрона — он знает — ищет Артура — использует алакрийцев, уже находящихся в Дикатене... — заикаясь, проговорила я, с трудом выговаривая каждое слово. — Мои руны, использование моих рун...

Присутствие Элли было подобно охлаждающему бальзаму на моей горящей коже, но даже когда я смотрела на нее, лезвие ветра резануло по ее предплечью. Она вздрогнула, и я попыталась высвободиться, но сил не хватило.

Я закрыла глаза, чувствуя, как по моему лицу текут слезы. Мне нужно было, чтобы она поняла, мне нужно было, чтобы они все бежали.

«Я не стану причиной того, что Артур потеряет свою семью»,

— с отчаянием подумала я. —

«Не после того, что произошло, не после того, что он сказал. Я не могу».

А потом... Элли была там, не только ее физическое присутствие, но и ее мана, толкавшаяся в меня. Она тянулась к моей собственной, успокаивая ее и утихомиривая бурю внутри меня. Я огрызнулась, сдерживая, но не утихая. Ее заклинание было прекрасным произведением магии, но эта девочка-подросток не могла сравниться по силе с самим Агроной Вритрой и рассчитывать победить его. Я слишком хорошо это понимала.

Форма заклинания! Мой разум зашевелился, мысли были связаны друг с другом лишь наполовину.

Мои алакрийские руны поглощали ману, активировались и выплескивали накопившиеся заклинания обратно на мое тело. Но форма заклинания, которую я получила в Дикатене, была в спящем состоянии, в покое...

Пока Элли пыталась контролировать саморазрушающуюся ману, я открыла свое ядро и надавила. В форму заклинания хлынуло столько маны, сколько я могла контролировать, и Алиса задохнулась. Открыв глаза, я увидела призрачные языки пламени, пляшущие по моему телу. Алиса отшатнулась назад, когда челюсти Бу потянулись к моему горлу.

— Бу, не надо! — закричала Элли, и существо заколебалось.

— Пламя - это не больно... — я задыхалась, но не могла произнести ничего больше.

Хотя я постоянно практиковалась с новой формой заклинания в течение нескольких недель, теперь пламя растекалось вокруг меня и по полу без всякого направления. Комната исчезла под ними, и остались только я, Алиса, Элли и Бу, сгрудившиеся среди бесплотного пламени. И... напряжение немного спало, так как маны стало меньше, и я стала использовать другие руны.

Ветер дернул меня за пятку, и нога неестественно согнулась с рвущим и трещащим звуком, от которого желчь подкатила к горлу. Пламя ослабло, и ветер взорвался, отбросив Элли назад. Остальные кости заскрипели, когда Бу еще сильнее придавил меня своим весом, прижав к полу, хотя порывы ветра стремились разорвать меня на части.

Я боролась с болью, продолжая направлять ману в новую форму заклинания, а потом горячие руки прижались к моему лицу и шее, меня залило серебристое сияние, и через меня хлынула исцеляющая магия. Агония в спине и ноге утихла. Элли снова была рядом, ее воля противостояла проклятию, активизировавшемуся внутри меня, сила моих собственных рун пыталась разорвать меня в клочья.

Еще больше маны хлынуло в виде призрачного огня, сжигая все вокруг. В отчаянии и дикости я активировала серебряный браслет, посылая тонкие шипы серебра вокруг нас, напитав их всей маной, за которую только могло ухватиться мое расфокусированное сознание.

И по мере того, как опустошалось мое ядро, я чувствовала, как крепнут и сжимаются пальцы Элли, прощупывающие чистую ману. Она контролировала меня, удерживая мою ману, пока я сжигала ее, избавляя нападение от необходимого ему топлива.

Нога дернулась и затрещала, возвращаясь на место. Кровавая рана на бедре, которую я не заметила, затянулась. Ядро болело, пока я выжимала из него все до последней частицы родной маны.

С той же внезапностью, с какой начался приступ, он прекратился, и мое тело очистилось от болезни, которая его вызвала.

Элли и Алиса продолжали работать, следя за тем, чтобы мое тело исцелилось, а малая толика маны в моих венах оставалась под контролем, но Бу отступил, убрав свои лапы от меня. Моя ключица снова срослась и зажила под прикосновениями Алисы.

Прошло несколько минут, пока мы все лежали в куче, бездыханные и мокрые от пота, прежде чем Алиса нарушила тишину:

— Каэра, ты в порядке?

Я только хмыкнула в ответ, не зная, насколько «в порядке» я могу быть на самом деле.

Она сглотнула и посмотрела на Элли, прежде чем продолжить:

— Ты... ну, ты сказала... про Артура.

Я внезапно напряглась, когда голос Агроны вновь заполнил мой разум:

— Я дал вам силу, которой вы обладаете, и она моя. Если вы выступите против меня действием, словом или даже мыслью, магия, которую я вам подарил, станет вашим бичом. Эти первые храбрецы, что послужили вам моим примером, избавили свои крови от той же участи, но все остальные, кто ослушается, обрекут своих матерей, отцов, сыновей и дочерей на мучительный и страшный конец.

— Нет, о Вритра, нет... Корбетт, Ленора, Лауден и остальные. Все они были в опасности. Из-за меня.

Я попыталась сесть, но Алиса прижала руку к моему плечу:

— Отдохни, Каэра. Тебе нужно...

— Ваджракор, — простонала я, отталкивая ее руку и продолжая бороться. — Я должна предупредить драконов. Они должны знать.

Алиса удивленно моргнула, но Элли встала и взяла меня за руку, поднимая на ноги:

— Я пойду с тобой.

— Мы все пойдем, — твердо сказала Алиса, и на ее лице появилось выражение яростной и защитной любви. Не дожидаясь разрешения или хотя бы понимания, она направилась к двери.

Я, спотыкаясь, последовала за ней, Элли помогала мне поддерживать.

Все мое тело протестовало против этого движения, но я пустилась бежать за Алисой по лабиринту залов Института Землерожденных, вышла в город Вильдорал и по длинному шоссе добралась до Лоденхолда, дворца дворфов.

Сердце мое упало, когда мы обнаружили, что внешние залы полны нервно сплетничающих дворфов. Никто не остановил нас, даже когда мы вошли в сам тронный зал.

Он был пуст.

Драконы исчезли.