Том 2 Глава 325

История Рифтана. Глава 3. Есть ли смысл жить?

Он туго завязал мешок, наполненный черным углем, и попытался прогнать рыжеволосую девчушку, которая все время мелькала у него в голове. Мысли о ней-всего лишь иллюзия, которая помогала прогнать его одиночество.

Рифтан скинул мешок в тележку. Затем он схватился за ее ручки и толкнул свою ношу вперед. Он проделывал одну и ту же процедуру снова и снова, не останавливаясь, чтобы успеть перевезти весь уголь до того, как солнце достигнет середины неба. Рваными рукавами он вытер пот и выкачал воду из колодца, чтобы утолить жажду.

Единственной удачей в его проклятой жизни было то, что он был сильнее своих сверстников. Он не мог получить достаточно пропитание, в котором так нуждалось его тело, поэтому его конечности и ноги были как спички, но он был высоким и достаточно крупным, чтобы соответствовать росту мальчиков на два или три года старше его.

С восьми лет он никогда не страдал какой-либо серьезной болезнью, несмотря на то, что батрачил как мул. Были времена, когда он надеялся, что заболеет, столкнувшись с горой работы, но вид людей, умирающих от неизвестных причин, заставил эту мысль исчезнуть.

Если он заболеет, все будет кончено. Он не мог позволить себе обратиться к целителю, не говоря уже о священнике, и не мог ожидать, что кто-то вылечит его, потому что взять выходной на работе означало умирать с голоду в этот день.

Большинство людей, живущих в нищете, просто оставляют больных без присмотра, пока они не умрут… даже их семьи. В любом случае для них нет другого пути или выбора.

Торговцы, ремесленники и архитекторы жили лучше, но фермеры, такие как они, должны были платить огромные суммы за аренду землю каждый сезон.

Крестьяне часто отказывались от своей свободы и становились рабами, потому что не могли позволить себе такие суммы. Ладно только аренда, наполнить желудок-еще одно тяжелое бремя.

Налоги и арендная плата, взимаемые герцогом Кросс, были особенно зверскими. Не раз и не два он видел, как его отчим торговался со сборщиком налогов.

Всякий раз, когда его отец открывал рот, он жаловался на дорогую арендную плату и грозился переехать. Однако Рифтан прекрасно понимал, что они никак не смогут покинуть поместье Кросс.

За стенами были леса и земли, населенные ужасными монстрами, и для того, чтобы нанять наемников для сопровождения их в безопасное место, потребовалось бы не менее тридцати серебряных монет.

Даже если бы он работал и занимался сельским хозяйством всю свою жизнь, он никогда не смог бы накопить такую сумму денег. Единственным способом сбежать было рискнуть собственной жизнью, но Рифтан знал, что у его отчима не хватит на это смелости.

Рифтан потянулся и помассировал пульсирующие плечи. Несмотря на все ругательства, которые его отчим выплевывал, жалуясь на высокую арендную плату и налоги, он каждый день выходил на рассвете, неся плуг на поля. У него не было другого выбора. Он проснется и будет делать одну и ту же работу снова и снова, пока не состарится и не заболеет, пока его тело больше не сможет работать.

Нетрудно было представить, как его отчим лежит на кровати, беспомощно ожидая того дня, когда умрет. И также будет с ним. Как и большинство крестьян, его жизнь тоже закончится таким образом.

Рот Рифтана горько скривился, когда он вымыл испачканные руки водой из фляги. Но он родился сильным, так что сможет выдержать превратности судьбы еще как минимум тридцать лет.

Если ему повезет, он может даже стать кузнецом, как и хотел отчим. Однако, с такой скоростью прогресса, тридцати лет может и не хватить.

В кузнице существовала четкая иерархия. Кузнецы высшего ранга-это те, кто делает доспехи и оружие, те, кто находится посередине, делают котлы, горшки, дверные ручки и подсвечники; остальным приходилось весь день бить подковы.

Он прекрасно понимал, что его потолок-это стать кузнецом среднего ранга. Таланта не хватит на большее.

Напряженность и конкуренция между учениками очень сильны, и старшие кузнецы уже подобрали своих преемников - а он до сих пор терпел неудачи. Возможно, он даже будет работать на побегушках в кузнице до конца своей жизни.

- И все же это лучше, чем быть крестьянином-фермером...

Рифтан умылся холодной водой, чтобы взбодриться и покачал головой, размышляя о способах сбежать от своей проклятой нищенской жизни. Однако картинка никак не вырисовывалась.

К списку его несчастий добавлялось и то, что он незаконнорожденный ребенок, с примесью инородной крови. Даже если бы его семья смогла собрать капитал и начать бизнес, все было бы впустую. С ним бы банально отказались вести дела.

Он потер шею, которая стала липкой от пота, и вошел в кузницу. Кузнецы уже собрались, готовые начать день и разжечь печи. Один из них посмотрел на него раздраженным взглядом.

- Какого черта ты стоишь столбом?!

Мужчина указал на огромные меха, и приказал ему раздувать их. Рифтан вздохнул и начал сие монотонный процесс. Вскоре в просторной кузнице стало душно и жарко.

Рифтан не мог не удивиться, как его легкие еще не отказали. Зато гулкий звук молотов, ударяющих по железу то тут, то там, легко мог сделать его глухим. Он горько улыбнулся.

Пустые беспокойства.

Да и в глухоте были свои плюсы… тогда ему не пришлось бы слышать, как его соседи сплетничают о его незаконнорожденности и расе, когда он проходит мимо.

Челюсть Рифтана напряглась, а зубы были крепко стиснуты, когда он изо всех сил двигал руками вверх и вниз. После раздувания печи в течение длительного периода времени из нее вытекала раскаленная докрасна струя железа, затем ее помещали в форму для затвердевания, а затем на наковальню, чтобы молоты могли придать ей нужную форму.

И там уж кузнец дело за фантазией кузнеца. Этот процесс повторялся в течение всего дня.

- Эй! У нас кончилась известь! Разве я не говорил тебе принести достаточно?!

Рифтан был в середине работы над мехами, когда кто-то потянул его сзади за ухо. Он поднял голову, подавляя стон. Бородатый мужчина крепко сжал его голову одной рукой и повернул ее в один из углов кузницы.

- У нас осталось только половина! Принеси еще, и побыстрее!

Рифтан стряхнул руку мужчины и свирепо посмотрел на него. Лицо кузнеца тут же покраснело от гнева.

- Чего уставился? Пытаешься взбунтоваться?