Том 1 Глава 7

По правде говоря, Ева почувствовала себя немного разочарованной, когда впервые встретила графа Хаунда. Дело было не только в том, что граф был неприятен другим. Ева не считала графа Хаунда особенно привлекательным. В отличие от графа, ее точка зрения была основана на ожиданиях, а не на вкусе.

Ева возлагала большие надежды на его внешность после того, как его признали самым красивым в империи, а она превзошла всех великолепных дам.

Конечно, граф Хаунд, которого она действительно видела, был невероятно привлекателен и казался довольно молодым для человека за сорок. Но он не оправдал ожиданий Евы.

Ева, которая никогда не покидала поместье Дженна, узнавала столичные новости от своего учителя этикета или из публикаций светской хроники, которые появлялись с опозданием на месяц или два.

Обсуждая столичное общество, они с мечтательными лицами восхваляли красоту графа Хаунда.

В своих рассказах профессора, все как одна женщины средних лет, характеризовали графа как ангела, сошедшего с небес, благородное существо, недоступное пониманию.

А как насчет графа Хаунда, с которым Ева познакомилась лично?

Прежде всего, он был действительно привлекательным.

Хотя она видела его лишь мельком, его фигура казалась значительно более крепкой, чем у обычного дворянина, и каждое его движение было грациозным.

Однако Ева считала, что звание «самого красивого мужчины в империи» в его случае было небольшим преувеличением.

В результате она пришла к выводу, что жители столицы либо предпочитают преувеличивать, либо обладают более слабым чувством прекрасного, чем она предполагала.

Сегодня мысли Евы были разбиты вдребезги.

Азазель, ее так называемый старший сын, имя которого она впервые увидела сегодня в документации, на самом деле был нежен и красив, как ангел на кропотливо нарисованном шедевре.

Граф Хаунд повел Еву в столовую, где она обнаружила ожидающего их Азазеля.

Когда Ева впервые взглянула на профиль Азазеля, ей показалось, что он очень похож на графа Хаунда. Но только встретившись взглядом с Азазелем, она поняла, о чем говорили ее учителя. Если бы граф выглядел так, когда был моложе, он наверняка заслужил бы всеобщее восхищение.

Ева слышала, что Азазель выглядел точно так же, как граф, но у нее сложилось немного более сюрреалистичное впечатление. У Азазеля были светлые волосы чуть темнее, чем у графа Хаунда, острый, но с тонкими чертами нос, большие губы и ясные голубые глаза. Ева обожала свои собственные глаза, которые напоминали ей вечернее небо на закате, но глаза Азазеля были не менее прекрасны.

Азазель был более блестящим, чем граф Хаунд.

Возможно, это было преимуществом молодости.

Азазелю, с другой стороны, недоставало жизненной силы, свежести, невинности и напористости, типичных для молодых людей его возраста. Он казался старым дубом, выдержавшим множество бурь, высоким и крепким, несмотря на свой возраст, и казалось, что он окутан одиночеством и приглушенной атмосферой.

Общее впечатление Евы было следующим:

«Он выглядит зрелым мужчиной».

Он был явно привлекательнее графа Хаунда и легко привлекал к себе внимание. Ей пришло в голову, что Азазель мог пойти по стопам своего отца, графа Хаунда, и в светских кругах его могли бы назвать самым красивым мужчиной империи. Однако ему не хватало жизненной силы. В результате его красивое лицо утратило свою энергичность. Он был больше, чем просто красив, но все же не во вкусе Евы. Она в мгновение ока закончила оценивать Азазеля и улыбнулась графу Хаунду.

– Не представишь ли ты меня, дорогой?

Граф Хаунд, который пристально смотрел на Азазеля, повернулся к Еве, когда она заговорила. Когда граф встретился взглядом с Евой, он представил ее Азазелю.

– Это Ева Хаунд, твоя мать. А это Азазель Сератинский, мой сын.

Ева улыбнулась и повернулась лицом к Азазелю, который спросил ее со странным выражением лица.

– Ева?

– Мадам, или можно называть меня Евой. Как вы хотите, чтобы я вас называла, сэр?

Хотя граф указал, что правильнее будет обращаться к Азазелю по его личному имени, он все еще был наследником семьи Сератин.

Ей было трудно просто обращаться к нему по имени, полагаясь только на слова графа.

Азазель не ответил на вопрос Евы, вместо этого уставившись на нее. Его взгляд был пристальным и цепким, как будто он что-то искал или анализировал. Ева, не в силах игнорировать его пристальный взгляд, заметила вспышку в его глазах. Она моргнула, но мерцание, которое она заметила ранее, исчезло.

– Я неправильно поняла?

–

Когда Ева снова сосредоточилась на Азазеле, он, казалось, избегал ее взгляда и повернулся к графу Хаунду, спрашивая:

– Кто вас порекомендовал?

– Что?

Азазель ответил на вопрос графа.

– Я спросил, кто вас порекомендовал.

Ева также была заинтригована этим вопросом.

Было бы трудно разыскать Еву, если бы кто-то не порекомендовал ее.

Что вообще побудило графа к этому предложению?

Дом Дженна был простым поместьем, которое никто не заметил бы, если бы не отправился на поиски.

Граф Хаунд изумленно пробормотал что-то и ответил, его глаза были холодными, как будто он сомневался, что Азазель был его сыном.

–

Твоя мать.

Ева была удивлена.

Это означало, что первая жена графа Хаунда, графиня Сератинская, проводила кампанию за то, чтобы Ева женщина стала его четвертой женой.

– Я не понимаю чувств столичных аристократов.

Однажды император убедил человека, который был супругом его внучки, жениться во второй раз, и внучка нашла ему новую невесту.Такие вещи были совершенно за пределами понимания Евы.

"Столица действительно другая", - подумала Ева про себя, тайком высунув язык.

Азазель, который казался равнодушным, тоже был озадачен и издал глухой смешок.

Их взгляды встретились, когда Ева повернула голову на звук смеха.

Азазель спросил:

– Итак, ты стала женой этого человека?

–

его тон передавал, насколько нелепой, по его мнению, была проблема.

Ева изменила свое первоначальное представление о нем как о старике. Впервые его лицо, неспособное скрыть эмоции, казалось, соответствовало его возрасту. Она смогла спокойно отнестись к реакции Азазеля, поскольку не ожидала, что он благосклонно отнесется её браку с графом.