Том 11 Глава 144

Город-иллюзия Лондон разрушился. И каменные улицы, и шпили исчезли без следа, все подумали было, что всё, что было до этого сон, иллюзия.

Но реки крови и горы трупов буквально кричали, что битва была настоящей. По времени бой продолжался не больше часа.

Гиганты с «Уроборосом» напали только вчера. После было воскрешение трёхголового дракона, нападение Максвелла и реванш.

Ставшая руинами столица Коэн снова затихла, как два дня назад. Следов не было, будто бы несколько лет назад тут прошлась война. Если здесь и была радость, то лишь в том, что умершие огненные драконы упокоились на родной земле.

Пала тишина. Все неподдельно дрожали, глядя на эту сцену.

Что же до сердца трёхголового дракона, то копьё, брошенное Куро Усаги, точно впилось в него. И там была фигура Сакамаки Изаёя, парня, крепко схватившего это копьё.

Что это значит?

Что произошло в мгновение атаки?

Глядя на копьё, глубоко вонзившееся в его сердце, трёхголовый дракон трогательно кивнул.

Каждая из трёх голов смотрела на разные вещи.

На копьё, пронзившее тело. На израненных хозяев. И на Сакамаки Изаёя с копьём в руках.

Сузивший рубиновые глаза трёхголовый дракон улыбнулся так, будто бы его обманули, и кивнул.

…проиграл. Ни за что… ни за что бы не подумал, что появится дурак, который решит остановить копьё, летящее на шестой космической скорости!!!

Казалось бы, яркая улыбка, спокойствие которой немыслимо для монстра.

Именно. Лишь об этом и можно подумать.

Брошенное Куро Усаги копьё стало пучком света и ринулось к сердцу трёхголового дракона.

Но по плану организаторов, оно проиграет стремлению трёхголового дракона.

И даже если можно застать дракона врасплох, нужно было сделать ещё более безумный ход.

«Поймать активированное божественное копьё и вонзить его в тот момент, когда облегчение снизойдёт на дракона».

Легко сказать, но, чтобы поставить на этот бросок, и бросающий, и ловящий должны обладать недюжинной решимостью и отвагой.

Бросок Куро Усаги запросто мог убить Сакамаки Изаёя.

Но она ответила самым решительным броском, не содержащим и капли волнения.

И если Изаёй собирался поймать его, то должен был поставить на кон жизнь. Великолепная внезапная атака, невозможная, если бы хоть один из них не поверил в товарища.

Изаёй сжал зубы.

Вот-вот готовый свалиться дракон неожиданно заметил, что рука, держащая копьё, что пронзило сердце, задрожала. На последнем издыхании дракон крепко сжал руку героя, что победил его, словно бы даруя последнее благословение, и сказал:

…нечего стыдиться. Если не знаешь, то запомни немедленно. Эта дрожь — страх.

Да. И не забывай. Даже дрожа от страха, нога ступает вперёд. Это и есть отвага.

— Нет! — он яростно мотал головой, будто бы жалуясь.

Но трёхголовый дракон вспыхнул, не дослушав до конца его слова, и обратился пеплом.

Белоснежное тело, три головы, рубиновые глаза. Эта фигура, которую страшился весь мир, вспыхнула, прямо как огонь последнего фейерверка, и исчезла.

Флаг «Абсолютного зла» из багровой ткани изменил рисунок, сменившись эмблемой великого альянса «Аркадии», эмблемой, на которой изображён холм и девочка, символизирующая свободу, эмблему, оригинальный флаг, ставший ключом печати.

И тут раздался громкий крик, словно бы сам вулкан проснулся.

Героический голос, поднявшийся так высоко, словно сотрясать небо и землю гласом могут не только боги и будды, начал заполнять разрушенную столицу.

Кто-то честно радовался за то, что выжил.

Кто-то рыдал, видя живых товарищей.

Кто-то смотрел в небо и рассуждал о будущем.

Среди мириад криков Сакамаки Изаёй плакал на спине лунного дракона.

— Нет… Нет, Ази Дакаха!!!

В пику радостным голосам хозяев, праздновавших победу, Изаёй поднял прискорбный крик и плакал.

Человек, знавший эти слезы, единственный человек, знавший, что случилось во время атаки.

Лунный дракон, подставивший спину, — Корю, всё ещё находясь в форме дракона, видевшего всё своими глазами, сказал мягким тоном:

…тем не менее, ты победил. Теперь это бесспорно.

Крепко прижавшего к груди флаг свободы Изаёя Корю успокоил умелым движением гривы. Посреди бравых победных криков Изаёй мотал головой и отрицал.

Посреди победоносных голосов разгоряченных людей лишь он знал. Причину слез Изаёя.

Сакамаки Изаёй вкусил разгромное поражение.