Основательница всегда была невероятно скупа.

Фэн Юй Хэн не нуждалась в ее подарке, чтобы показать себя с лучшей стороны во дворце, иначе ей пришлось бы снова потратить крупную сумму денег.Семья болтала и смеялась, готовясь к приему пищи.

Основательница огляделась и вздохнула:— Чэнь Юй все еще не хочет выходить на улицу?Недавно Чэнь Юй начала скрываться и отказывалась выходить.

Основательница спрашивала, но все говорили, что старшая молодая госпожа в плохом настроении.Основательница подумала и решила, что та грустит из-за того, что не может войти во дворец.

Это походило на правду.

Две ее младшие сестры, рожденные наложницами, были упомянуты в приглашении, но она, дочь первой жены, вообще не упоминалась.

Кто бы обрадовался такой ситуации?— Чэнь Юй тоже стала испорченной девочкой, — Фэн Цзинь Юань был немного недоволен.— Отец, не вините старшую сестру, — Фэн Юй Хэн, однако, попыталась успокоить его. — Это все результат беспорядков, вызванных предыдущей матерью.

Даже если проигнорировать тот факт, что старшая сестра была вовлечена без видимых причин, и сегодня банкет середины осени...

Думая об этом...

Она, должно быть, поминает свою мать.После этого Фэн Цзинь Юаню было трудно высказать что-либо еще.

В конце концов, Чэнь Ши родила Чэнь Юй.

Желать ей счастья вскоре после смерти Чэнь Ши было слишком бессердечно.Поэтому он больше не говорил об этом, семья приступила к трапезе.Пока они обедали, основательница снова немного взгрустнула и спросила Фэн Юй Хэн:— Блюда, приготовленные с помощью лекарств, разве А-Хэн не знает, как их приготовить?— Не то чтобы я не знала как, — ответила с улыбкой Фэн Юй Хэн. — Более простые вещи я могу приготовить, особенно если есть рецепт.

Если бабушке нравится подобное, тогда А-Хэн специально пойдет и поищет повара, который поможет мне, как императорские повара помогали господину Мо, а я приготовлю еду с лекарствами для бабушки.

Хорошо?— Хорошо! — основательница была невероятно рада услышать это. — Конечно, это замечательно! — затем она посмотрела в сторону Цзинь Чжэнь и сказала: — И сделай что-нибудь для Цзинь Чжэнь, чтобы восстановить ее тело.

Она еще молода, поэтому ей нужно будет дать семье Фэн третьего молодого мастера.— У наложницы-матери Цзинь Чжэнь только что случился выкидыш, поэтому ей нужно как следует восстановиться, — Фэн Юй Хэн услышала, как основательница беспокоится о Цзинь Чжэнь, и небрежно начала говорить: — Однако одного физического восстановления недостаточно.

Ее настроение тоже должно быть положительным, — когда она сказала это, то посмотрела в сторону Фэн Цзинь Юаня: — Наложница-мать была служанкой матери.

Вместе с ней, кажется, были еще трое, верно?— Две из них были проданы, а еще одна осталась присматривать за внутренним Самоцветным двором, — подумав, ответил Фэн Цзинь Юань.— Оставшаяся это Мань Си? — основательница тоже вспомнила о ней.Фэн Цзинь Юань кивнул.— Эти четверо выросли вместе, — Фэн Юй Хэн начала давать рекомендацию. — Они должны быть довольно близки.

Как насчет того, чтобы Мань Си стала заботиться о наложнице-матери Цзинь Чжэнь? Она сможет больше общаться с наложницей-матерью в течение дня, и настроение наложницы-матери значительно улучшится.Основательница задумалась над этой идеей, а затем сразу же согласилась.Цзинь Чжэнь, сидевшая за столом, послала Фэн Юй Хэн благодарный взгляд.

Затем она поблагодарила основательницу и Фэн Цзинь Юаня.Семейный праздник середины осени прошел в радостной атмосфере.К вечеру Фэн Юй Хэн и Фэн Сян Жун все в поместье Фэн уже замучили постоянными непрекращающимися советами и предупреждениями.

Такие вот заморенные они и сели в карету.

Фэн Цзинь Юань тоже сел в свой экипаж.

Гости-мужчины и гости-женщины заезжали во дворец через разные ворота, поэтому их пути, естественно, отличались друг от друга.Обе привели своих служанок.

Фэн Юй Хэн взяла Хуан Цюань, а Сян Жун — Мин Чжу.Только после того, как экипаж отъехал от поместья Фэн, Сян Жун, наконец, вздохнула:— Изначально я не слишком нервничала, но после всех этих лекций и советов я волнуюсь все больше и больше.

Ах да, — она что-то вспомнила, — вторая сестра, Сян Жун не готовила подарок для императрицы.

Наложница-мать Ань сказала, что основательница ничего не говорила по этому поводу, а мы сами не так богаты и не можем позволить себе подготовить что-нибудь приятное.

Я могу только присоединиться к отцовскому подарку.— Подарка, который я приготовила для императрицы, достаточно для нас обеих, — Фэн Юй Хэн похлопала Сян Жун по руке. — Я подготовила его с расчетом и на тебя.— Спасибо, вторая сестра, — Сян Жун облегченно вздохнула. — За обедом бабушка подняла вопрос о подарке, так что я переживала по этому поводу.

Я боялась, что, когда отец преподнесет свой дар, он не будет иметь в виду и нас.— Не волнуйся, — Фэн Юй Хэн улыбнулась. — Даже если мы ничего не приготовим, отец обязательно нас включит.

Он не беспокоится о том, что мы потеряем лицо, но он беспокоится о репутации семьи Фэн.По дороге они болтали и очень скоро прибыли во дворец.Женщины входили через западные ворота.

Так было каждый год.

Когда они прибыли, около них уже собралось много дам и молодых госпож, проверяющих их приглашения, прежде чем войти во дворец.Когда Фэн Юй Хэн и Сян Жун вышли из кареты, на них практически не обратили внимания.

В конце концов, люди, которые могли присутствовать на этом банкете, все были из семей соответствующих чиновников.

Было ли это личным достижением или достижениями, полученными в заботе о стране, они все сильно отличались от тех, что присутствовали на банкете по случаю дня рождения принцессы Дин Ань.Потянув за собой Сян Жун, она направилась к группе людей, высматривая Жэнь Си Фэн и остальных.

Сюань Тянь Гэ не была той, кого она могла бы надеяться увидеть здесь.

В ней текла кровь здешних правителей, так что ей не приходилось стоять в очереди, чтобы войти во дворец.Пока они осматривались, по дороге довольно быстро проехал экипаж, поднявший целую тучу пыли.Нежные молодые госпожи тут же прикрыли рты и носы носовыми платками.

Нахмурившись, они все оглянулись и увидели, что карета остановилась перед воротами.

Когда занавесь поднялась, из нее вышла девушка с головой, завернутой в шелк, а за ней следовала служанка в красной одежде.

Основательница всегда была невероятно скупа.

Фэн Юй Хэн не нуждалась в ее подарке, чтобы показать себя с лучшей стороны во дворце, иначе ей пришлось бы снова потратить крупную сумму денег.

Семья болтала и смеялась, готовясь к приему пищи.

Основательница огляделась и вздохнула:

— Чэнь Юй все еще не хочет выходить на улицу?

Недавно Чэнь Юй начала скрываться и отказывалась выходить.

Основательница спрашивала, но все говорили, что старшая молодая госпожа в плохом настроении.

Основательница подумала и решила, что та грустит из-за того, что не может войти во дворец.

Это походило на правду.

Две ее младшие сестры, рожденные наложницами, были упомянуты в приглашении, но она, дочь первой жены, вообще не упоминалась.

Кто бы обрадовался такой ситуации?

— Чэнь Юй тоже стала испорченной девочкой, — Фэн Цзинь Юань был немного недоволен.

— Отец, не вините старшую сестру, — Фэн Юй Хэн, однако, попыталась успокоить его. — Это все результат беспорядков, вызванных предыдущей матерью.

Даже если проигнорировать тот факт, что старшая сестра была вовлечена без видимых причин, и сегодня банкет середины осени...

Думая об этом...

Она, должно быть, поминает свою мать.

После этого Фэн Цзинь Юаню было трудно высказать что-либо еще.

В конце концов, Чэнь Ши родила Чэнь Юй.

Желать ей счастья вскоре после смерти Чэнь Ши было слишком бессердечно.

Поэтому он больше не говорил об этом, семья приступила к трапезе.

Пока они обедали, основательница снова немного взгрустнула и спросила Фэн Юй Хэн:

— Блюда, приготовленные с помощью лекарств, разве А-Хэн не знает, как их приготовить?

— Не то чтобы я не знала как, — ответила с улыбкой Фэн Юй Хэн. — Более простые вещи я могу приготовить, особенно если есть рецепт.

Если бабушке нравится подобное, тогда А-Хэн специально пойдет и поищет повара, который поможет мне, как императорские повара помогали господину Мо, а я приготовлю еду с лекарствами для бабушки.

— Хорошо! — основательница была невероятно рада услышать это. — Конечно, это замечательно! — затем она посмотрела в сторону Цзинь Чжэнь и сказала: — И сделай что-нибудь для Цзинь Чжэнь, чтобы восстановить ее тело.

Она еще молода, поэтому ей нужно будет дать семье Фэн третьего молодого мастера.

— У наложницы-матери Цзинь Чжэнь только что случился выкидыш, поэтому ей нужно как следует восстановиться, — Фэн Юй Хэн услышала, как основательница беспокоится о Цзинь Чжэнь, и небрежно начала говорить: — Однако одного физического восстановления недостаточно.

Ее настроение тоже должно быть положительным, — когда она сказала это, то посмотрела в сторону Фэн Цзинь Юаня: — Наложница-мать была служанкой матери.

Вместе с ней, кажется, были еще трое, верно?

— Две из них были проданы, а еще одна осталась присматривать за внутренним Самоцветным двором, — подумав, ответил Фэн Цзинь Юань.

— Оставшаяся это Мань Си? — основательница тоже вспомнила о ней.

Фэн Цзинь Юань кивнул.

— Эти четверо выросли вместе, — Фэн Юй Хэн начала давать рекомендацию. — Они должны быть довольно близки.

Как насчет того, чтобы Мань Си стала заботиться о наложнице-матери Цзинь Чжэнь? Она сможет больше общаться с наложницей-матерью в течение дня, и настроение наложницы-матери значительно улучшится.

Основательница задумалась над этой идеей, а затем сразу же согласилась.

Цзинь Чжэнь, сидевшая за столом, послала Фэн Юй Хэн благодарный взгляд.

Затем она поблагодарила основательницу и Фэн Цзинь Юаня.

Семейный праздник середины осени прошел в радостной атмосфере.

К вечеру Фэн Юй Хэн и Фэн Сян Жун все в поместье Фэн уже замучили постоянными непрекращающимися советами и предупреждениями.

Такие вот заморенные они и сели в карету.

Фэн Цзинь Юань тоже сел в свой экипаж.

Гости-мужчины и гости-женщины заезжали во дворец через разные ворота, поэтому их пути, естественно, отличались друг от друга.

Обе привели своих служанок.

Фэн Юй Хэн взяла Хуан Цюань, а Сян Жун — Мин Чжу.

Только после того, как экипаж отъехал от поместья Фэн, Сян Жун, наконец, вздохнула:

— Изначально я не слишком нервничала, но после всех этих лекций и советов я волнуюсь все больше и больше.

Ах да, — она что-то вспомнила, — вторая сестра, Сян Жун не готовила подарок для императрицы.

Наложница-мать Ань сказала, что основательница ничего не говорила по этому поводу, а мы сами не так богаты и не можем позволить себе подготовить что-нибудь приятное.

Я могу только присоединиться к отцовскому подарку.

— Подарка, который я приготовила для императрицы, достаточно для нас обеих, — Фэн Юй Хэн похлопала Сян Жун по руке. — Я подготовила его с расчетом и на тебя.

— Спасибо, вторая сестра, — Сян Жун облегченно вздохнула. — За обедом бабушка подняла вопрос о подарке, так что я переживала по этому поводу.

Я боялась, что, когда отец преподнесет свой дар, он не будет иметь в виду и нас.

— Не волнуйся, — Фэн Юй Хэн улыбнулась. — Даже если мы ничего не приготовим, отец обязательно нас включит.

Он не беспокоится о том, что мы потеряем лицо, но он беспокоится о репутации семьи Фэн.

По дороге они болтали и очень скоро прибыли во дворец.

Женщины входили через западные ворота.

Так было каждый год.

Когда они прибыли, около них уже собралось много дам и молодых госпож, проверяющих их приглашения, прежде чем войти во дворец.

Когда Фэн Юй Хэн и Сян Жун вышли из кареты, на них практически не обратили внимания.

В конце концов, люди, которые могли присутствовать на этом банкете, все были из семей соответствующих чиновников.

Было ли это личным достижением или достижениями, полученными в заботе о стране, они все сильно отличались от тех, что присутствовали на банкете по случаю дня рождения принцессы Дин Ань.

Потянув за собой Сян Жун, она направилась к группе людей, высматривая Жэнь Си Фэн и остальных.

Сюань Тянь Гэ не была той, кого она могла бы надеяться увидеть здесь.

В ней текла кровь здешних правителей, так что ей не приходилось стоять в очереди, чтобы войти во дворец.

Пока они осматривались, по дороге довольно быстро проехал экипаж, поднявший целую тучу пыли.

Нежные молодые госпожи тут же прикрыли рты и носы носовыми платками.

Нахмурившись, они все оглянулись и увидели, что карета остановилась перед воротами.

Когда занавесь поднялась, из нее вышла девушка с головой, завернутой в шелк, а за ней следовала служанка в красной одежде.