Том 1 Глава 184

Глава 5 - Однако, я уверен, что они будут продолжать ошибаться

[Хронология: Действие главы происходит примерно через месяц после второго прома, т.е. в конце апреля – начале мая. Вероятнее всего – после завершения событий, описанных в OreGairu Shin]

Весна подошла к концу, и в воздухе уже пахнет летом.

Деревья в школьном дворе колышутся от освежающего бриза, а на концах ветвей распускаются свежие зеленые листочки. Куда-то исчезли белоснежные лепестки, а зеленый цвет стал гуще, и торжественная церемония смены сезонов, наконец, завершилась.

К этому времени в школе становится очевидным различие между теми, кто по натуре любит общение и легко сходится с людьми, теми, кто успешно встраивается в отношения внутри класса, и теми, у кого навыки в этом деле слабоваты, или теми, кто сознательно решил остаться одиночкой.

Прежде всего, нельзя однозначно сказать, что на самом деле лучше, например, даже если есть человек, с которым можно поговорить, или человек, с которым можно встать в пару на физкультуре, это не обязательно сделает вас счастливым.

Построение отношений с кем-то означает возникновение зависимости от этого человека.

Дружба не заканчивается общением только с этим другом, сами того не желая, вы получаете в придачу такие вещи, как «друзья друзей», «подруги друзей» или «люди, которых друзья ненавидят», и все они могут считаться кем-то вроде родственников.

Приходится общаться с людьми, которые дружат с моими друзьями, а если у моего друга есть девушка, то это является лишним поводом для беспокойства, к тому же трудно поладить с теми, кто не нравится моему другу.

Предвидя такое развитие событий, можно прийти к заключению, что лучше быть одному.

Что касается меня, то в новом классе мои отношения с окружающими сложны и запутаны.

Из-за порядка распределения мест по алфавиту мое место оказалось рядом с местом Хаято Хаямы, что только усугубляет ситуацию. Кроме того, поблизости часто оказывается Эбина-сан, которая непринужденно общается с Хаямой, периодически вовлекая в разговоры и меня.

Нет ничего более проблемного, чем неоднозначные знакомства.

Я более или менее освоился со стилем общения Хаямы.

Сам Хаяма слишком часто говорит то, чего от него хотят слышать окружающие, а не то, что он думает на самом деле, поэтому трудно было бы ожидать, что у меня с ним наладится нормальное общение. Поскольку я вообще не вслушиваюсь в разговоры других людей, меня не волнует, если в этих разговорах вдруг возникает неловкая пауза. В конце концов, я считаю, что знаю достаточно того, что мне хочется знать об этих людях, поэтому, по большей части, я веду беседы только сам с собой, а разговор и тишина для меня почти синонимы.

Можно сказать, что теперь мои разговоры с Хаямой в определенном смысле оказываются более комфортными, чем раньше... С другой стороны, когда мы с Эбиной-сан остаемся наедине, сложность общения резко возрастает.

Эбина-сан понятия не имеет, где нужно провести границы, поэтому, внезапно наталкиваясь на них, она паникует: «Э... я что-то не то сказала...» Так и есть, я сдаюсь. Остается одна надежда на появление Хаямы, который в состоянии быстро сгладить неловкость.

Что касается самих Хаямы и Эбины-сан, то они уже второй год в одном классе старшей школы, и, поэтому, у них накопился опыт построения взаимоотношений.

Проблема не в том, как вести себя с Хаямой, а том, как себя вести с остальными людьми.

Не знаю, стоит ли об этом напоминать, но Хаяма привлекает всеобщее внимание независимо от того, чем он занят, и находится в центре внимания всего класса.

В свободное время или даже во время уроков, например, физкультуры, когда появляется возможность, он часто с кем-нибудь общается.

Поскольку я сижу рядом, мне периодически приходится включаться в разговор. Может быть, это связано с началом нового учебного года в новом классе, где у меня ни с кем не было конфликтных отношений, или, может быть, это происходит потому, что у всех моих одноклассников доброе сердце, и они заботятся обо мне, чтобы я не оказался в изоляции на всю оставшуюся жизнь

Если честно, довольно сложно разговаривать с парнями, чьи имена и лица я до сих пор не запомнил, но ничто человеческое мне не чуждо. По крайней мере, мне больно игнорировать доброту других.

Итак, всякий раз, когда разговор поворачивается в эту сторону, почти всегда возникают диалоги вроде: «Ну, а как насчет этого?», «Я не знаю», «Это потрясающе. Трудно объяснить», «Вот так». Каждый пытается в полной мере использовать свои разговорные навыки, чтобы поддерживать общение. Но когда я пытаюсь вести себя также, обычно все делают озабоченные лица и замолкают, поэтому разговор прекращается.

Поэтому чаще всего вокруг меня существует пространство тишины, в которое периодически вторгаются Хаяма и Эбина. Благодаря им в нашем классе у меня сформировалась репутация «человека, которого защищают Хаяма и Эбина-сан».

На данный момент начался третий год моего пребывания в старшей школе, и мои взаимоотношения с одноклассниками не выглядят особо многообещающими. Однако я нахожусь в состоянии баланса, так как считаю, что если все в мире мирно и что, если все протекает без каких-либо серьезных проблем, то и этого достаточно.

Но все же это мнение человека, выстраданное на основе накопленного за годы учебы опыта.

Если это так, то как насчет состояния первокурсников?

Когда я вспоминаю об этом, то, прежде всего, думаю об изменениях в жизни моей младшей сестры Комачи Хикигая.

Этой весной Комачи поступила в старшую школу Собу, где продолжаю учиться и я, но мне до сих пор не известны подробности ее школьной жизни.

Конечно, мы встречаемся в клубной комнате и, конечно, разговариваем дома, но я не курсе того, как обстоят дела у нее в классе.

Во время весенних каникул она с удовольствием носила форму и сама устраивала показы мод от Комачи, а после начала учебного года даже ходила вместе со мной в школу, но волнения первых дней на новом месте прошли, и теперь она более спокойно относится к окружающей действительности.

Какими бы новыми ни были те первые дни, с каждым часом свежесть превращается в обыденность, даже если мы не осознаем этого.

В частности, это происходит и в школьной жизни: если люди оказываются в одном месте, и если вы встречаетесь со своими одноклассниками каждый день, вы будете смутно помнить их имена, сможете примерно спрогнозировать тематику ведущихся между ними разговоров или их поведение во время перемен.

Примерно через месяц, когда все в классе будут представлять, кто есть кто, эти поверхностные взаимоотношения начнут трансформироваться в более серьезные формы.

Поскольку Комачи определенно очень коммуникативный человек, я не особо беспокоюсь об этом, но меня волнуют возможные проблемы, связанные с ее старшим братом.

Итак, Комачи, каковы ее ощущения от жизни в новой школе? Размышляя об этом, я направился в клуб помощников.

* * *

Я потянул за ручку двери клубной комнаты, и она с грохотом сдвинулась; моему взору предстала Комачи, которая сидела за столом, подперев подбородок рукой и безучастно глядя в окно.

На столе были разложены учебники и тетради, возможно, она готовилась к контрольной работе на следующей неделе или просто коротала время; по крайней мере, какого-нибудь пишущего предмета в ее руке точно не было.

Оглянувшись на звук открываемой двери, Комачи немного оживилась и мягко улыбнулась мне:

— Ой, Онии-чан!

— О, ты рано.

Сказав это, я направился к своему стулу, местоположение которого так и не изменилось.

— Что ж, если Комачи не придет, никто не сможет попасть в клубную комнату.

Комачи улыбнулась и слегка пожала плечами, а затем взяла в руки механический карандаш, раскрыла блокнот и уткнулась в учебник.

Прошел месяц с тех пор, как клуб помощников снова заработал.

Ключевую позицию президента клуба заняла Комачи, и, можно сказать, что она выполняет свои обязанности, не позволяя себе расслабиться. У нее все хорошо.

Если подумать, то и Юкиносита, прежняя глава клуба, тоже приходила в клубную комнату раньше всех; кажется, что ее серьезность во всем, что она делала, определенно передается следующему поколению.

— Похоже, что сегодня Юкиносита и Юигахама не придут.

— Да, я слышала, – ответила Комачи, подняв голову от учебника.

— Ах, вот как...

Комачи с задумчивым видом покрутила в руке карандаш и даже не спросила меня, почему эти двое отсутствуют.

Нет, хорошо, что она не спросила. Это было бы сложно объяснить.

Потому что тогда сюрприз был бы раскрыт.

Прошел примерно месяц после того, как Комачи заняла пост президента клуба помощников. Теперь, когда ее положение в клубе более или менее стабилизировалось, Юкиносита и Юигахама предложили сделать Комачи подарок, чтобы поздравить ее с успешным вступлением в новую должность.

Это будет своего рода праздник, поэтому подарок должен быть достаточно весомый... Однако, поскольку этот праздник будет проходить в обычный будний день, сюрприз может оказаться вдвойне неожиданным.

Обычно люди ожидают подарок в связи с каким-нибудь событием. Это как будто старик, вышедший на пенсию, мечтает получить букет цветов.

Нам очень важно, чтобы для Комачи подарок оказался полной неожиданностью. Если вдруг обнаружится, что мы отсутствуем все втроем, она может что-нибудь заподозрить. Поэтому я здесь, чтобы усыпить бдительность Комачи и обеспечить успех всей операции.

По данной причине меня вполне устраивает, что она не стала вдаваться в этот вопрос. Мне вряд ли бы удалось преуспеть в противостоянии с Комачи. Скорее всего, принимая это во внимание, Юкиносита и Юигахама сами прислали ей сообщение.

Так что официально сегодня у Юкиноситы и Юигахамы отгул, а в клубе остались только мы с Комачи.

В тишине клубной комнате отчетливо слышен скрип карандашного грифеля по бумаге.

У нас дома часто бывают моменты, когда мы с Комачи, сидя в одном и том же месте, не разговариваем, а просто занимаемся каждый своим делом.

Однако до сих пор нам практически не доводилось оставаться вдвоем в клубной комнате. В воздухе разлилось какое-то странное напряжение.

Если честно, это как-то неловко... Из-за этого я не могу сосредоточиться и просто рассматриваю учебник, лежащий на столе.

Пытаясь последовать примеру Комачи, я постучал механическим карандашом по голове и начал записывать ответы из проблемной тетради в свой блокнот.

Не следует забывать, что пока что я тоже ученик. В свободное время я должен понемногу готовиться к экзаменам.

Какое-то время скрип наших с Комачи карандашей звучал в унисон.

Однако вскоре моя рука остановилась.

Обычно дома мы не занимаемся в одной комнате. По крайней мере, для меня непривычно видеть, что моя младшая сестра трудится самостоятельно, не обращаясь ко мне за помощью.

Не отрывая карандаш от бумаги, я сделал вид, что задумался и взглянул на Комачи.

Пиджак с длинными рукавами, блузка с расстегнутой верхней пуговицей и небрежно повязанная лента на шее.

Прошло около месяца с тех пор, как она пошла в старшую школу, и я, как в первый раз, стал рассматривать знакомую мне школьной форму.

Хм.....

На первый взгляд, этот человек неплохо выглядит в форме нашей школы. Это моя младшая сестра, и она очень милая.

Она выглядит немного по-детски, ее челка украшена заколкой, одежда выглядит слегка помятой, но это не создает чувство неловкости, а только подчеркивает ее живой и веселый характер

Она наверняка популярна и в своем классе. Возможно, среди парней уже ходят разговоры вроде: «Посмотри на Комачи Хикигая», «Она самая классная девочка в школе». Ха? Чего это ты уставился на мою сестру? Я ведь и убить могу (мрачная улыбка)!

Пока я грезил подобным образом, Комачи продолжала читать, кивая и помахивая хохолком на макушке.

Она отвела свешивающиеся по бокам волосы за уши, приложила к щеке красную ручку и провела линию по бумаге флуоресцентным маркером. Затем, словно любуясь полученным результатом, она приложила маркер к другой щеке и задумчиво наклонила голову.

Возможно именно в этот момент Комачи почувствовала мой взгляд и повернулась в мою сторону. Кажется увиденное ей не понравилось.

— Чего надо?

— Вообще ничего!

В подтверждение своих слов я дополнительно помотал головой. Нет, правда, ничего. Я, конечно, хотел бы сделать замечание по поводу пуговицы на блузке, но если начать ныть по этому поводу, никакой другой реакции кроме взрыва ненависти не последует...

Услышав мой ответ, Комачи недовольно фыркнула, а затем снова полезла в учебник.

Некоторое время после этого в кабинете вновь были слышны только скрип карандашей, шелест перелистываемых страниц и мои стоны по поводу нехватки времени.

На самом деле, с некоторых пор, каждый раз, когда я вижу Комачи в школьной форме, я начинаю беспокоиться по поводу ее взаимоотношений в классе. Так как у тебя с учебой?

Подобные мысли будили во мне отцовские чувства. Я не выдержал, и, открывая справочник, спросил:

— ... Как насчет школы?

Подобный вопрос вряд ли в состоянии рассеять гнетущую атмосферу в кабинете. Мой голос прозвучал хрипло, а сам вопрос и тон голоса больше подошли бы какому-нибудь отцу эпохи Сёва. Вот он разворачивает газету за столом и, одновременно, беседует со своим сыном-подростком. ...эра Сёва, не слишком ли тяжела атмосфера, в которой происходит общение?

Комачи, услышав от меня эти слова, казалось, была совершенно выбита из колеи. Она горько улыбнулась, как будто ей уже давно надоело отвечать на подобные вопросы:

— Эй, это что за папа!? Мы ведь с тобой учимся в одной школе.

— Нет-нет, дело не в этом, мы же встречаемся с тобой только в клубной комнате, и я не знаю, как твои дела в классе.

Я немного недоволен тем, что со мной обращаются так же, как с моим отцом, но, по правде говоря, я хочу знать больше о таких вещах, как: «У тебя есть друзья?» или «Как ты думаешь, у тебя будет парень?»

Однако я помню, что всякий раз, когда родители задают мне подобные вопросы, я мечтаю ответить: «Я хотел бы, чтобы вы оставили меня в покое...» Я хочу похвалить себя за то, что не переступил эту черту.

Возможно, это сработало, Комачи скрестила руки на груди и, кажется, действительно задумалась.

— Эммм... ну, все в порядке.

Она кивнула, подняла голову и ответила с очень серьезным выражением лица:

— Нормально.

— Вот как...

Что ж, у меня нет другого выбора, кроме как принять подобный ответ. Если меня спросят родители, я отвечу так же.

Было бы слишком обременительно попытаться объяснить им особенности взаимоотношений в школе, я не хочу об этом рассказывать, также немного неловко разговаривать с родителями, глядя им в глаза.

В результате количество используемых в общении с ними выражений ограничено тремя: «Что?», «Ничего особенного» и «Нормально».

Я все это понимаю, но у меня нет другого выбора, кроме как спросить, потому что я все еще волнуюсь.

Раньше сработало бы: «Слушай!», «Вот и все, Комачи...», но Комачи все-таки уже почти совсем взрослая, так что разговаривать с ней надо серьезно. Впрочем, Комачи решила уточнить свой статус:

— Нет-нет, я не веду себя, как бунтарь. Все действительно нормально. У меня нормальные друзья, я, как и все, хожу на занятия, и меня все устраивает. Так что все в порядке.

Она сказала это с самым безмятежным видом. Ни цвет лица, ни тон голоса не позволяли усомниться в правдивости ее слов.

У нее нет ни особых жалоб, ни беспокойства, и она живет мирной повседневной жизнью? Поскольку эта жизнь такая спокойная, не остается ничего другого, кроме как использовать слово «нормальный» для ее описания. Если это так, то я не могу не радоваться.

— Значит все в порядке, – сказал я, и Комачи кивнула.

— Да. Бунтовать любит только мой старший брат. А Комачи обычно рассказывает маме о том, что случилось в школе.

— Хм... а папе?

— Хе-хе-хе. Папа занят, – отвечая на этот вопрос, Комачи слегка нахмурилась.

Однако и это нельзя назвать недостоверной информацией. На самом деле, наш отец очень занят, работая сверхурочно каждый день; верно и то, что наши персональные траектории не так уж часто пересекаются. По праздникам мы с отцом подолгу спим, поэтому успеваем увидеть лица друг друга только во время еды. Нет, конечно моя мама тоже очень занята, но у обоих моих родителей есть фактор «самодостаточности ☆☆☆», так что, если так пойдет, он передастся и мне.

Я загрустил, а Комачи кашлянула и указала на меня пальцем.

— Более того, ты тоже нечасто разговариваешь с папой.

— Вовсе нет! Я постоянно прошу у него денег.

— Э… Это еще хуже, чем Комачи...

Я приосанился и сделал гордое заявление, но Комачи быстро спустила меня с небес на землю. Однако когда ты являешься школьником, который даже не может нормально работать неполный рабочий день, то с некоторыми вещи просто ничего не поделаешь.

Использование всего того, за что нужно платить, покупка справочников, пробный экзамен и так далее являются уважительными причинами для получение карманных денег, и, можно сказать, что они сейчас является моим основным источником дохода.

— Но мы ничего не можем с этим поделать, потому что это единственная тема, которая у нас с папой общая, верно?

— Это одинокие отношения между родителями и детьми... Особенно одинокие, если нам приходится специально искать общую тему, даже если мы родители и дети... – печально пробормотала Комачи, с жалостью глядя на меня.

— Ну, я не знаю, о чем должны разговаривать отец с сыном. Кроме как о деньгах, я могу говорить с ним только о Евангелионе.

— Эммм... пожалуй выбор тем богаче, чем у Комачи...

Выражение лица Комачи, которое до сих пор было наполнено печалью, теперь сменилось горькой улыбкой, смешанной со смущением. Она выглядела немного разочарованной.

Что ж, если ты говоришь о школе со своей мамой, а не с папой, то проблем быть не должно.

Как сказала сама Комачи, ее школьная жизнь протекает нормально, без особых проблем.

— ... ну, если нет проблем, ничего страшного.

— Хм!

Когда я сказал это, Комачи кивнула и снова принялась изучать учебник.

Мне ничего не оставалось, кроме как уткнуться в свой блокнот.

Из открытого окна дует приятный ветерок.

Периодически до моего слуха доносятся энергичные крики игроков спортивных клубов со спортплощадки, или нестройная музыка репетирующего в каком-то классе духового оркестра.

Казалось, что эти звуки несут какой-то элемент новизны, возможно из-за появления новых членов спортивных и музыкальных клубов. По крайней мере, хотя звучащие мелодии не исполняются также хорошо, как раньше, но в них появились более живые нотки.

Сейчас это может казаться просто какофонией, но исполнители будут работать все вместе, и, со временем, эти нестройные звуки превратятся в красивую музыку, вызывающую ностальгию.

Слушая звуки, эхом разносящиеся за окном, я повернул голову и осмотрел клубную комнату.

Это тихая комната, где слышен только звук пляшущего по бумаге карандаша, и периодически раздается шелест переворачиваемой страницы.

Я взглянул на Комачи, сидящую сбоку от меня, и вдруг ощутил сильнейшую ностальгию.

Только я и Комачи.

В центре комнаты, где больше никого нет, Комачи молча читает учебник, не обращая внимания ни на что другое.

Девушка читает книгу в тишине.

Это напоминает мне кое-кого.

Если бы меня не привели сюда в тот день, она бы все еще читала книгу – одна в этой негостеприимной комнате.

Конечно же, обсуждать любую альтернативу было бы бессмысленно.

Даже если начинаешь перебирать варианты «что, если», время не удастся повернуть назад.

Даже если мы смогли бы начать все сначала, мы бы ничего не знали о последствиях наших действий, поэтому результат не изменился бы.

В любом случае, рано или поздно я оказался бы втянутым в эту деятельность.

Итак, гадать о вариантах прошлого бессмысленно.

Впрочем, можно попытаться найти смысл настоящего.

Мое воображение подсказывает, что состояние Комачи когда-нибудь может измениться.

У меня осталось мало времени, чтобы как-то повлиять на эту ситуацию.

Менее чем через год я буду выпускником.

Неужели после того, как я уйду, она так и будет проводить время после занятий в полном одиночестве?

В этой пустой клубной комнате, без нас и без запаха чая.

При таких мыслях мое сердце бессознательно сжалось.

Конечно же, я знал, что это когда-нибудь случится, но не осознавал глубины проблемы, пока не увидел Комачи в таком состоянии.

— Комачи!

Комачи оторвалась от учебника, подняла голову и посмотрела на меня.

— Должны ли мы набирать новых членов клуба?

Я задал вопрос без какой-либо предварительной подготовки, поэтому Комачи недоуменно моргнула и ответила вопросом:

— Почему так внезапно?..

— Нет, первокурсники уже есть в клубе помощников... ну, я подумал, что было бы неплохо, чтобы их было побольше.

Я не мог сказать это напрямую, потому что мое сердце болело от мысли, которая только что пришла мне в голову, поэтому я выразился достаточно неопределенно.

Комачи прищурилась и посмотрела на меня с подозрением:

— Онии-чан, разве это не твоя вина? Ты очень предвзято повел себя по отношению к Тайши-куну.

— Не может быть! Мне нравятся иерархические отношения, в которых я нахожусь наверху.

— Ты худший семпай...

Это был серьезный удар по моей самооценке.

— С этим Тайши все сложно. Я не вижу в нем младшеклассника, я всегда помню, что он младший брат Кавы-чего-то-там или старший брат Кейки.

Тайши определенно младшеклассник, но я знал его до того, как он пришел в школу, поэтому сейчас я не могу рассматривать его в качестве кохая.

То есть, если вы принадлежите к одному клубу и ежедневно видите знакомые лица, ценность ваших отношений будет расти, даже если вашими одноклубниками являются младшеклассники, но Тайши застрял в образе мусорного червяка, пытающегося подобраться к Комачи.

... Что ж, как бы вы это ни пытались это сформулировать, Комачи снова разозлится, если вы заговорите о мусорных червяках, так что давайте воздержимся от дальнейших разговоров на эту тему.

Пока я размышлял подобным образом, Комачи сверлила меня подозрительным взглядом, явно гадая, какие именно слова я успел проглотить.

Снаружи донесся веселый лязг металлических тарелок, сопровождаемый хриплым ревом трубы, и она, наконец, отвернулась к окну.

— Ну, Комачи тоже думала об этом...

И она легонько вздохнула.

Не о чем беспокоиться, Комачи, кажется, первой об этом подумала. Я рад... и на мгновение я почувствовал облегчение, но Комачи нахмурилась, скрестила руки и наморщила брови.

— Даже если мы захотим завербовать кого-то, это трудно объяснить. Этот клуб…

— А… Правильно…

Я бессознательно кивнул головой.

Фактически, для большинства людей этот клуб будет полон загадок.

Мы не занимаемся волонтерской деятельностью в буквальном смысле, так что человеку со стороны будет не вполне понятно, почему нас называют клубом помощников. Обычно мы получаем задание по организации мероприятий от школьного совета. Иногда решаемые вопросы и проводимые консультации носят конфиденциальный характер, поэтому о них нежелательно сообщать третьей стороне.

Нет простого для понимания объяснения, в отличие ситуации с футбольным или легкоатлетическим клубами.

— Даже если это команда помощников, она не похоже на команду, которая занята какой-то деятельностью, – сказала Комачи с горькой улыбкой.

Когда я встретил Каори Оримото во время подготовки к рождественскому мероприятию, она много смеялась, когда я сказал, что являюсь членом клуба помощников.

— Эммм... Формальное название не соответствует сути работы клуба... – согласно кивнул я.

— Ну, я бы сказала, что это раздражает или что это особый клуб, поэтому я не думаю, что есть необходимость слишком сильно давить на него. Клуб исчезнет, если оправдывать его существование станет слишком сложно. Также, как и работа моего старшего брата на полставки, – сказала Комачи, подняв вверх указательный палец. Ее слова обладают огромной убедительной силой, так как опираются на примеры из жизни.

— Верно... Ну, правильно...

Во-первых, заработную плату получают даже работники, работающие неполный рабочий день, поэтому бесплатное волонтерство всегда будет казаться непривлекательным.

В этой ситуации вам придется не просто нанимать неизвестно кого, но и прилагать усилия, чтобы удержать уже принятых от увольнения.

Серьезно, в наши дни я слышал, что даже частные компании усердно работают, чтобы новые сотрудники не увольнялись... При обучении новых сотрудников отделе кадров делает объявления наподобие: «Пожалуйста, не сердитесь на новых нанятых сотрудников» или что-то в этом роде, но, не проще ли слегка изменить организацию работы и зарплату? Если у вас только 3 рабочих дня в неделю и годовая зарплата 100 миллионов иен, вы ведь никуда не уйдете?

Таким образом, я не в том положении, когда можно думать только о своем будущем.

Теперь нужно подумать и о будущем клуба помощников.

Совершенно неясно, сможет ли человек со стороны комфортно почувствовать себя в этом непонятном клубе.

В этом случае проще всего найти людей, которые хорошо вам знакомы или тех, кто легко адаптируется на новом места.

Это называется хедхантингом[1].

— Как насчет твоих друзей? Есть ли кто-нибудь, кто может вступить в клуб помощников?

— Э… Это почти как при наборе горничных... Кроме того, Комачи на самом деле не хочет работать помощником…

Комачи поджала губы.

По совпадению, у меня также нет ни малейшего духа служения. Президент и подчиненные не заинтересованы в волонтерстве, и чем тогда на самом деле занимается этот клуб?

Задумавшись, Комачи нахмурилась и положила руку на подбородок.

— Да и для друзей это немного сложно. Люди, с которыми у меня хорошие отношения, уже в клубах, или они с самого начала выбрали клуб «быть дома».

— Хм... Действительно, к этому времени все, должно быть, уже определились с клубами.

В ответ Комачи горько улыбнулась и пожала плечами:

— Что есть, то есть. (͡ ° ͜ʖ ͡ °)

Прошел уже месяц с начала учебного года.

Период зачисления в клубы почти закончился, и все поступившие первокурсники уже выбрали для себя интересующую их область деятельности.

Однако в нашем клубе до сих пор не наблюдалось наплыва кандидатов на вступление.

После совместного выпускного я был занят и ничего не делал для привлечения новых участников. Поначалу я даже не думал, что клуб помощников выживет, поэтому и не беспокоился о расширении его состава.

Пока я, обхватив голову руками, пытаясь понять, не пора ли уже сделать хоть что-нибудь, Комачи недовольно выдохнула:

— Что ж, торопиться не нужно, и времени хватит. Я подумаю об этом позже.

— Вот как?

Это правда нормально? Комачи не могла не заметить много скептических нюансов в моей реплике, но только кивнула в ответ:

— Ага... ну, для Комачи было бы неплохо монополизировать это место.

Ее лицо приобрело самодовольное выражение.

— О... когда я слышу что-то подобное, я начинаю немного завидовать...

— Верно. Это отдельная комната в школе, я VIP[2].

Сказав это, Комачи рассмеялась, показывая, что нет поводов для беспокойства.

Однако мне показалось, что в этой улыбке присутствует проблеск одиночества.

Я до сих пор не знаю, о чем думает Комачи в своем сердце.

Однако именно Комачи воссоздала этот клуб помощников, и его руководство лежит на плечах Комачи. Уже через год или около того, я окончательно покину это место и ничем не смогу помочь.

Даже если так.

Я бессознательно посмотрел на дверь.

Пусть будет все, как в тот день. Я хочу, чтобы появился кто-то, кто откроет дверь, не стуча в нее, и не позволит нам сдаться.

Это совершенно иррациональное желание.

Однако дверь внезапно слегка задрожала. Комачи, услышав это, тоже повернулась к входу, и дверь медленно открылась.

Освежающий ветерок проникает из окна в коридор. Ее льняные волосы слегка колышутся на ветру, а лента на груди мягко развевается.

Ироха Ишшики вошла в клубную комнату, чувствуя себя достаточно своей, чтобы не спрашивать разрешения.

— Молодцы!

Ишшики с грохотом закрыла за собой дверь, подняла два пальца и помахала ими.

Увидев это, Комачи рассмеялась, как будто все силы покинули ее.

* * *

Ироха Ишшики – президент школьного совета и менеджер футбольного клуба.

Кстати, она не является членом клуба помощников.

И все-таки, почему ты каждый раз сюда приходишь, ты... Нет, ну, это вообще не имеет значения. Если только вы не принесете очень надоедливую просьбу.

Теперь мне уже было интересно, с чем она пришла сегодня, а Ишшики расположилась на гостевом стуле и оглядывала комнату.

— ... Эй, а как насчет Юкино-семпай и Юи-семпай? Их сегодня здесь нет?

Взор Ишшики обратился к свободным местам.

Обычно, там сидят Юкиносита и Юигахама, но, к сожалению, они не пришли сегодня.

— У них какие-то дела, поэтому они сегодня взяли выходной, – ответил я.

— Верно, поэтому сегодня в клубе только Комачи и Онии-чан, – добавила Комачи.

Ишшики приложила руку к подбородку.

— Вот так... это усложняет дело...

— Э… что... Что-то не так? – я задал свой вопрос, предполагая, что нам подкинут очередную просьбу школьного совета. Ишшики улыбнулась и сказала, как будто ничего не случилось:

— Так кто же тогда будет заваривать чай?

— Очевидно, что это будет не Юкиносита.

Пожалуйста, не думай о клубе помощников как о кафе или о чем-то подобном... Мой ответ прозвучал довольно печально, но Ишшики подмигнула и улыбнулась, высунув язык:

— Я шучу!

Хм, эта девушка умна и мила! Но я не из тех людей, на которых могут подействовать женские чары. Хотя, конечно, это мило... Это мило, но это все, и ты должен спросить, что нужно Ишшики. Нет, это мило, правда?

— О, тогда Комачи приготовит сегодня чай, — сказала Комачи, быстро вставая.

— Окомэ-чан[3], спасибо ☆! — Ишшики счастливо улыбнулась.

Что ж, прозвище «Окомэ-чан» – обычное дело… Могу я называть ее дома Райс-чан? Но нашей Райс-чан это не понравится.

Пока я размышлял об этом, Райс-чан ловко принялась готовить чай.

Однако это также немного похоже на попытку оттянуть неприятное событие. Я вопросительно посмотрел на Ишшики, призывая ее продолжить разговор. У меня тревожное предчувствие, что она принесла нам что-то хлопотное.

Поймав мой взгляд, Ишшики застонала и откашлялась.

— Прежде всего, что касается работы, то я пришла сюда по делу. Мне нужна небольшая консультация...

Ишшики поднесла указательный палец к подбородку, склонила голову и вздохнула. По ее тону и действиям я могу сказать, что она раздумывает, говорить ей или нет.

И взгляд Ишшики вновь был направлен на свободные места.

Хм. Я не знаю, что это за консультация, но, похоже, она хотела бы, чтобы Юкиносита и Юигахама тоже услышали об ее проблеме.

В таком случае у меня нет выбора, кроме как попросить вас прийти в другой день... но прежде, чем я успел что-то сказать, влезла Комачи:

— Эй, если это консультация…

Глаза Комачи горели воодушевлением.

Ну, если есть консультации и просьбы, то для этого и предназначен клуб помощников. Хотя я сам с большой неохотой занимаюсь волонтерской работой, так как это требует немало энергии.

Комачи закончила приготовление чайника для заваривания, включила электрический чайник и поспешно вернулась на свое место.

Повернувшись к Ишшики, она пальцами резко откинула волосы назад.

Нет, у нее недостаточно длинные волосы для этого... Пока я размышлял на эту тему, Комачи пригладила свою прическу и необычайно умиротворенно улыбнулась:

— Тогда давайте выслушаем, присаживайтесь, пожалуйста.

Сказав это спокойным голосом, она указала рукой на место Ишшики. Ишшики приоткрыла рот и озадачено пробормотала:

— Нет-нет, потому что я уже сижу здесь... Более того, это имитация Юкино-семпая? Ха-ха, вы не похожи... Нет, вы немного похожи.

Словно пытаясь нейтрализовать дразнящий смех Ишшики, Комачи снова провела рукой по волосам и поднесла руку к губам.

— Комачи действует только как президент. На самом деле она не имитирует Юкино-нисан.

— Да, это ты так говоришь. Ты копируешь даже ее интонации.

Ишшики не удержалась от того, чтобы ткнуть пальцем в Комачи в знак подтверждения правильность своих слов.

Не стоит ли нам проявить больше сдержанности? Потому что события развиваются в неправильном направлении.

В ситуации, когда отсутствуют старшие и начальники, конфликт между девушками будет трудно погасить. Поэтому нам стоит немного притормозить.

К тому же, если вы подражаете кому-то, они, в свою очередь, могут быть сильно расстроены.

Пока я соображал, что нужно сделать, они двое продолжали имитировать своих семпаев.

— Э-э-э. Тогда я должна попрактиковаться в «Йохалло!»

— О! Я скучаю по бесподобному «Йохалло!» в исполнении Ирохи-семпая!

У них, кажется, развернулась оживленная дискуссия. С другой стороны, даже если Ишшики поприветствует Юигахаму «Йохалло!», та не разозлится и не расстроится.

Поскольку у Юигахамы и Ишшики доверительные отношения, такое поведение можно простить. Но вот если кто-то, с кем вы не так хорошо ладите, например Займокуза или кто-то из игрового клуба сделает это, последствия будут иметь более разрушительный характер. Сказать: «Прекратите!» очень низким тоном со всей искренностью!.. Нет, все в порядке, правда? А если серьезный гнев, который иногда проявляется, станет чем-то вроде привычки? Этот человек все делает привычкой.

В любом случае можно сказать, что поддразнивание в том месте, где вас нет – это доказательство того, что вас любят. Конечно, если воспринимать это неправильно, это может стать предлогом для сплетен, но, на мой взгляд, подобные вещи относится к категории простой болтовни.

И Юкиносита, и Юигахама хорошо у них получаются.

Вскоре электрический чайник зашумел, и вода закипела.

Напевая, Комачи залила заварку кипятком, и знакомый запах, несущий легкую теплую энергию, распространялся по комнате.

Собираясь разливать чай, Комачи поставила на стол мою чайную кружку и два бумажных стаканчика. Даже в отсутствие Юкиноситы и Юигахамы ни у кого даже в мыслях не было воспользоваться их чашками.

Комачи наполнила кружку и стаканчики.

— Давай, пей!

— О-о-о, спасибо!

Я с благодарностью принял наполненную кружку и сделал глоток.

Что ж, я уверен, что и сегодня чай восхитительный...

Я спокойно делал глоток за глотком, но Ишшики почему-то вела себя несколько нервно. Делая каждый глоток, она внимательно смотрела на поверхность чая в бумажном стаканчике, словно пытаясь в чем-то убедиться.

— Хм...

— Ты как то странно себя ведешь. Что-то не так?

Комачи нахмурилась, заметив многозначительные вздохи Ишшики. В ответ та небрежно махнула рукой:

— Нет, на самом деле это не имеет значения... У Юкино-семпай действительно очень хорошо получается готовить чай.

— Ах… как бы я ни сравнивала себя с Юкино-сан…

Комачи вздохнула, как будто сдалась, и кивнула, выражая полное согласие. Однако я не стал кивать и, как обычно, задумался над поднятым вопросом.

— А? Неужели вкус отличается?

Я попробовал его еще раз, но все, что я мог понять, это то, что я пью черный чай. Если он не превращается в улун или зеленый чай, то независимо от того, из какой вы страны, черный чай остается черным чаем, несмотря ни на что.

Эх... ничего не понимаю... Что именно изменилось? Я оглянулся и увидел, что Комачи пожала плечами и горько улыбнулась:

— Чайные листья такие же, но...

Затем она хмыкнула, приложила руку к подбородку и начала размышлять вслух:

— ... Интересно, в чем разница?

— Эй, ты что-то изменила?

В ответ на заданный вопрос, Комачи довольно двусмысленно улыбнулась:

— Ведь готовка – это как любовь!

Фу! Если это так, то, похоже, что в этом чае нет любви! Нет, потому что Комачи просто залила заварку кипятком быстро и небрежно. Она имеет опыт готовки, поэтому не сомневалась, что все будет хорошо, но... получается, не вложила в приготовление чая достаточно любви?

— Нет, это просто разница в технике. Юкино-семпай обычно все делает очень скрупулезно.

Итак, мои сомнения в любви Комачи были развеяны Ишшики.

— Хм, вот как...

Услышав это заключение, я попытался вспомнить последовательность действий Юкиноситы при приготовлении чая, но не смог восстановить ее во всех деталях. Что ж, я считаю подобные навыки чрезвычайно полезными, к тому же Юкиносита умеет изящно разливать чай...

Очевидно, что разница в технике приготовления чая будет понятна только знающему человеку.

Ишшики взяла бумажный стаканчик в руку и сделала еще один глоток.

— Юкино-семпай понимает чай. Но когда Окомэ-чан готовит его… Такое чувство, что я пью в доме моих родителей.

— Разве это не каламбур... Нет, я думаю, ты что-то другое подразумеваешь...

Я на самом деле пью чай Комачи дома, так что это буквально похоже на родительский дом. Короче говоря, можно сказать, что это просто, но...

Поскольку в словах Ишшики не прозвучало явного недовольства, Комачи отреагировала с некоторым запозданием.

— Наверное, это больше вопрос восприятия... – пробормотала она, и Ишшики кивнула:

— Ну, это тоже есть.

— Комачи – ребенок, который ничему не научился... – сказала Комачи со скупой улыбкой на лице, которое, кажется, показывало, что она сдалось. Она пожала плечами, как Тора-сан[4], говоря, что все кончено.

Что ж, наш дом – это самое обычное домохозяйство... Неизбежно, что у пищи будет вкус, характерный для самого простого способа ее приготовления. Наш подход сильно отличается от повседневной практики семьи Юкиносита, которая принадлежит к высшему обществу.

Однако очарование Комачи заключается именно в этой непринужденности ведения домашнего хозяйства, поэтому можно сказать, что она «лучшая сестра в мире».

Таким образом, как это ни парадоксально, мне показалось, что Ишшики приняла этот факт и согласно кивнула: «Вот как». Затем она замерла на пару секунд, как будто вспоминая что-то, и повернувшись к Комачи, энергично отбросила волосы за плечо тыльной стороной ладони.

Нет, твои волосы тоже недостаточно длинные для этого... Нет, подожди минутку? Это дежавю? Мои мысли смешались. Ишшики два или три раза пригладила волосы и приложила руку к виску. Затем она вздохнула с облегчением и слегка покачала головой:

— Нужно постараться, не так ли? Комачи-сан, если хотите, я с радостью научу вас заваривать чай.

И Ишшики подарила нам нежную улыбку.

Несколько мгновений мы с Комачи пытались сдержаться, издавая странные звуки. В конце концов, Комачи не выдержала и громко расхохоталась, а затем, немого успокоившись и вытерев уголки глаз, похвалила Ишшики:

— Ироха-семпай, ты очень хороша! Вы похожи, вы похожи!

Услышав эту похвалу, Ишшики бодро ухмыльнулась и приосанилась:

— Вот именно! Как и ожидалось, все дело в чувстве гордости Юкино-семпай.

— Не говори так заносчиво...

На самом деле я так не думаю.

Если разобраться… что мы имеем? У этого человека бывают моменты, когда он чувствует, что говорит что-то действительно забавное. Ну, не то чтобы мне не особо нравилось это чувство гордости, это то, что даже заставляет меня улыбаться, так что это и есть моменты, которыми вы бы могли гордиться в будущем. Это чувство гордости также является одной из причин, почему ее любят младшекласники...

Я поглядел на кохаев, которые размахивали волосами и хватались за подбородок, пытаясь имитировать мимику; в этот момент они выглядели совершенно счастливыми.

В конце концов, конкурс подражания закончился победой Ишшики. Комачи зааплодировала и низко наклонила голову, как бы говоря: «Ты хорошо поработала», но не удержалась от замечания:

— Эй, это подражание кажется немного злым. К чему бы это?

— Никакой злобы!

В ответ Ишшики стукнул по столу и яростно запротестовала. Однако Комачи задумчиво склонила голову:

— На самом деле?

Лицо Комачи приняло совершенно невинное выражение, но в глазах плескалась веселость, которую невозможно было скрыть.

— Конечно! Что этот ребенок думает обо мне на самом деле...

Ишшики застонала, а затем посмотрела на Комачи прищурившись. Однако этот взгляд был проигнорирован. Комачи подперла рукой подбородок и задала вопрос сладким, странно знакомым голосом:

— Э… тебе не кажется, что Ироха-семпай не всегда так себя ведет? Я думаю, что она довольно злая.

— Это злонамеренная имитация! Семпай, логика этого ребенка полностью нарушена.

Ишшики попыталась протестовать, так как на этот раз имитировали ее саму.

Однако Комачи, похоже, думала, что все прошло хорошо, и она счастливо улыбалась... Нет, может быть, действительно приятно так неожиданно перейти к поддразниванию Ишшики? О, черт возьми, это действительно красиво... С этой точки зрения в нашем разговоре действительно есть что-то, что согревает мое сердце...

— Ага, если есть злоба, то тогда очень похоже!

Я подумал, что в данном случае наличие злости было передано достаточно точно. Комачи удовлетворенно выдохнула, радуясь достигнутому эффекту.

— Прежде всего, мы совсем не похожи… – обреченно вздохнула Ишшики

Затем она покосилась на меня.

— Мы похожи?

На этот вопрос я ответил уверенно:

— Конечно! Только хитрости маловато.

— Мне не нравится то, как ты меня защищаешь...

Ишшики понурилась, и ее плечи опустились. Нет, мне это кажется довольно убедительным, но...

— Более того, я не особо хитрая, – сказав это, Ишшики надулась и отвернулась.

— Нет, ну разве это не хитрость... Этот человек потрясающий... Может даже быть, что она делает это неосознанно...

В голосе Комачи читалось восхищение, и возможно, даже изумление. Однако можно сказать, что такая точка зрения несколько поверхностна.

Я издал протестующий возглас, упираясь локтями в стол, в позе Гендо[5], а затем возразил предельно серьезным голосом:

— Комачи, это неправильно!

Возможно, мой голос был даже слишком серьезным, Комачи и Ишшики повернулись ко мне. В их взглядах читалось напряженное внимание. Кажется, они поняли, что я хочу сказать нечто важное.

— Хитрость Ишшики определенно сознательная. Но это не просто хитрость. Хитрость является основой, но есть черта, которая в определенном смысле выдвигается на первый план и проявляется в смелости и…

Я сделал выразительную паузу, и, наконец, произнес последнюю часть фразы:

— ...и, в проницательности.

После моих слов, которые я сопроводил легкой улыбкой, на мгновение воцарилась тишина.

Затем Комачи пробормотала, как будто выйдя из транса:

— Ого, этот парень много говорит... Но я не могу сказать, что комментарий совершенно глупый, так что можешь продолжить.

Комачи уверенно кивнула, как будто соглашаясь со мной.

— Это правда? Тогда как ты думаешь, в чем прелесть Ишшики?

— Я думаю, ты знаешь. В ее привлекательности в смеси с хитростью.

— Вот и все!

Таким образом, я и Комачи провели «Конкурс презентаций баллов очарования Ирохи Ишшики».

Впрочем, это было известно уже давно. Ирохасу хороша!

Итак, с какой карты вы собираетесь пойти в первую очередь? Что касается внешнего вида, мне стыдно обсуждать его перед кем бы то ни было, несмотря ни на что. В этой ситуации я хочу выразить восхищение психологическими навыками. Существует уникальный способ сократить дистанцию, и он работает! Я имею в виду, что полное игнорирование людей, которые вам неинтересны, и завязывание разговора с ними в ситуации, когда вы в них нуждаетесь, доставляет вам теплую радость от общения.

Я был весь погружен в размышление о коммуникативных способностях, и вдруг обнаружил, что кто-то дергает меня за рукав.

Повернувшись, я увидел склонившую голову Ишшики, которая бормотала дрожащим голосом:

– Эй, эй, пожалуйста, перестань... Мне очень стыдно за это... Это действительно неразумно...

Щеки Ишшики покраснели, и она говорила очень быстро. Хотя она и прикрыла лицо рукой, сквозь ее льняные волосы проглядывали ярко-красные уши.

Ишшики, которая искренне стесняется получать комплименты, просто бесподобна... поэтому я бессознательно не могу оторвать взгляд от этого зрелища.

Похоже, что сходные чувства испытывала и Комачи. Во всяком случае, она наклонилась вперед и тоже всматривалась в лицо Ишшики.

Словно пытаясь защититься от этого взгляда, Ишшики еще сильнее отвернула голову.

Тогда Комачи вдруг захихикала:

— Нет, нет, это правда. Ироха-семпай потрясающая. Независимо от того, как ты реагируешь, ты довольно хорошо придерживаешься своего стиля... Всегда. Эй, это действительно круто...

— Стой, стой, эй, стой, Окоме!

Комачи расхваливала Ироху, закрыв глаза, будто в трансе, а Ишшики отчаянно пыталась прервать ее. Однако Комачи, обхватив себя за плечи и раскачиваясь взад и вперед, казалось, не собиралась останавливаться:

– Менталитет, который совсем не дрогнет, даже если кто-то вас ненавидит! Некто, кому все равно, что вокруг говорит! Это круто!

— ... Кажется, что-то не так.

При натиском воодушевленной Комачи, Ишшики притихла и как-то съежилась. Однако, не обращая на это внимания, Комачи продолжила, размахивая кулаком:

— Сила безразличия, даже если о тебе ходят слухи и сплетни!

— Нет, разве это нормально, когда тебя ненавидят? Слухи, сплетни и тому подобное действительно изнуряют.

Ишшики замахала руками, тщетно пытаясь опровергнуть слова Комачи. Однако Комачи прижала руку к груди и, закатив глаза, как будто в экстатическом сне, не унималась:

— Ироха-семпай, который упорствует, даже когда его ненавидят другие, всегда крута, и Комачи продолжал думать об этом…

— Подождите! Перестаньте играть этого персонажа! Все, перестаньте заставлять меня чувствовать, что ненавидеть меня – это нормально!

— Комачи уважает Ироху-семпая за это!

— Окомэ-чан, послушай? Я хочу, чтобы ты меня любила, потому что я хочу, чтобы меня любили. Что случилось, Окомэ-чан, ты меня ненавидишь?

В ответ на возмущенный вопрос Ишшики Комачи склонила голову, но почти сразу же ответила самым естественным тоном:

— В определенном смысле это очень искренне, мне это очень нравится!

Ишшики моргнула два или три раза, приоткрыв рот, вероятно, потому, что она не ожидала подобного ответа. Однако через некоторое время она, казалось, осознала его значение, закрыла рот, и начала поправлять челку.

— Хе-эй... да...

Комачи с улыбкой глядела на нее.

Вот так, упс... Я смотрю на этих двоих и глупо улыбаюсь.

Хотя внутри я плачу от умиления. Боже мой, это так хорошо! Серьезно, Ироха-чан, которая обычно хороша в шутках, подвергается издевательствам со стороны Комачи-чан, которая также хороша в шутках.

Что ж, можно сказать, что Комачи подшучивала над Ишшики не просто ради забавы. Также нельзя сказать, что поведение Комачи в данной ситуации было неправильным. Ясно, что у Ишшики хватит хладнокровия, чтобы продолжать поступать по-своему, независимо от того, какова будет ее реакция.

С другой стороны, как сказала сама Ишшики, должно быть правдой и то, что трава умирает после того, как услышит то и это. Однако я думаю, что самое крутое в Ишшики – это то, что хотя трава умирает в конце дня, тем не менее, она улыбается самой милой и нежной улыбкой.

И если все так и будет продолжаться, то не за горами очередной «Конкурс презентаций баллов очарования Ирохи Ишшики» В следующий раз я обязательно выиграю...

А пока пылающая жаждой мести Ишшики тщетно стонет и кашляет, словно пытаясь скрыть свой стыд, а затем осторожно протягивает бумажный стаканчик.

— … Еще один глоток, – шепчет она, показывая, что стаканчик уже пуст.

Вопреки тому, что она перед этим говорила про вкус чая, Ироха, кажется, выпила все, что ей налила Комачи.

Увидев это, Комачи радостно улыбается:

— Ага!

Поспешно взяв чайник, Комачи весело наливает чай, а Ишшики вежливо говорит «спасибо».

Увидев все это, я оперативно начал размышлять об организации третьего «Конкурса презентаций баллов очарования Ирохи Ишшики».

* * *

Я ел печенье, запивая чаем, и, когда я до некоторой степени успокоился, внезапно вновь подумал об этом.

Наше грандиозное безумное чаепитие было следствием конкурса мимикрии клуба помощников или «конкурса презентаций баллов очарования Ирохи Ишшики», но, в первую очередь, Ишшики приходила сюда из-за чего-то еще.

— Ишшики!

— Что?

Я обратился к Ишшики, мирно употребляющей чай с печеньем.

— А для чего ты сюда пришла?

После моих слов она замерла.

— А!

— А!

И Ишшики, и Комачи совершенно забыли... Ну, и я совсем забыл об этом, так что самое время разобраться.

Ишшики отложила печенье, опустила руки на колени, расправила складки юбки и выпрямилась, принимая серьезный вид.

— Прежде всего, это касается работы, и я пришла сюда по работе. Мне нужна была небольшая консультация...

Она приложила указательный палец к подбородку и произнесла ту же фразу, которую говорила ранее.

— Эй, давай послушаем!

Однако на этот раз Комачи не подражал Юкиносите и приготовилась слушать с серьезным выражением лица.

В ответ Ишшики кивнула, но ее взгляд вновь был направлен на стулья отсутствующих Юкиноситы и Юигахамы.

— Вообще-то, было бы лучше, если бы были Юкино-семпай и Юи-семпай...

— Тогда, получается, не имеет значения, будет ли это сегодня или на следующей неделе. На следующей неделе, через неделю или в следующем месяце. Не так ли?

Я вопросительно посмотрел на Комачи, и она тоже кивнула.

— ...и Онии-чан откладывает дела на потом, что же мне делать?

— Эй? Может быть не стоит расшифровывать смысл моих слов?

Действительно! Если у вас есть младшая сестра на вашем рабочем месте, это создает дополнительные сложности, потому что хитрые способы уклоняться от работы перестают действовать! В этой ситуации, какие бы отговорки ни приводила одна сторона, все будет бесполезно, верно?

Ишшики махнула рукой, как будто ей было все равно, хотя она и выглядела раздраженной.

— А-а, все в порядке. Это всегда происходит.

Действительно! С самого начала отговорки были бесполезны! Что ж, я знаю Ишшики довольно давно, так что, думаю, она была готова к тому, как я отреагирую на ее просьбу.

Фактически, даже сейчас Ишшики счастливо улыбается расслабленной улыбкой.

— Кроме того, я знаю, как с этим справиться.

Сказав это, Ишшики застонала и закашляла, словно проверяя состояние голосовых связок, а затем выпрямилась. Потом она посмотрела на меня и слабым дрожащим голосом произнесла:

— Семпай...

Из ее блестящих губ вишневого цвета вырывалось прерывистое дыхание, а молящие глаза смотрели на меня снизу вверх.

— ...ты же поможешь мне, да?

Она почти шептала, а ее дрожащие пальцы теребили подол школьной юбки. И голос, и лицо выражали полное отчаяние.

Если меня так просят, я не могу сказать «нет».

Пока я пытался прийти в себя, Ишшики расслабилась и криво улыбнулась, как будто видела перед собой идиота.

— Смотри, вот как это делается!

— Ой!

Ишшики гордо выпятила грудь, а Комачи зааплодировала. Мне остается только с горечью подвести итог:

— Нет, дело не в том, что тебя недооценивают. Ты ведь уже привык к этому, не так ли? ... Ты ведь знаешь, что является истинным, несмотря ни на что.

Что ж, даже если вы к этому привыкаете, это не значит, что вы не нервничаете!

Скрывая таким образом свои чувства, я сделал скорбную гримасу.

Ишшики вдруг убрала с лица счастливую улыбку, сузила свои большие глаза и холодно взглянула на меня.

— Привет! – сказал я голосом, полным скептицизма, и, словно вспомнив что-то, она опять соблазнительно улыбнулась.

Затем Ишшики осторожно протянула руку, схватила меня за рукав и притянула к себе. Она наклонилась верхней частью тела и тихо прошептала мне в ухо:

— ... Серьезно, ты же рад помочь мне?

Ее тихий голос был нежным и сладким, дыхание обожгло ухо, и моя спина задрожала. Я отдернулся от щекотки, и взглянул в лицо Ишшики. Она приложила палец к своим глянцевым губам и мягко улыбнулась.

Избегая глядеть ей в глаза, я слегка покачал головой:

— Перестань, перестань, мне уже страшно, я тебя выслушаю, так что перестань!

Я говорил быстро и сумбурно, и Ишшики, удовлетворенная моей реакцией, быстро убрала руку с моего рукава, надула грудь и гордо улыбнулась Комачи, как будто победительница:

— Смотри!

— Онии-чан такой простой!

Комачи впилась в меня взглядом. Нет, не то. Это совсем не похоже на взгляд Ишшики, и это просто из-за ушей, верно? Мои уши немного чувствительны...

Таким образом, когда стены крепости рушатся, взгляд Кёнмо меняется на взгляд Кёнбёля[6].

Словно прячась от взгляда Комачи, я втянул голову в плечи и затаился.

— Зачем ты здесь на самом деле?

Я вновь вернулся к самому началу, как будто предшествующего разговора не было. Ишшики скрестила руки и оперлась на них подбородком, как будто обдумывая, что сказать.

— Что ж, я расскажу вам подробности, когда Юкино-семпай и Юи-семпай будут здесь, но сначала позвольте мне объяснить кратко.

— Хорошо!

Это простое вступление, но оно мне уже не нравится...

Я взглядом предложил Ишшики продолжить.

— Собственно, речь пойдет о летних каникулах.

— Я не собираюсь тебе помогать!

— Онии-чан, быстро! Слишком быстро! Этот сверхбыстрый отказ сработал бы, если бы не Комачи.

Комачи отреагировала ожидаемым образом.

Но работать на летних каникулах неразумно... Тем более, что я учусь в выпускном классе. Это не та ситуация, когда можно отвлекаться на посторонние дела во время, которое неспроста называется летом победы. В любом случае, мне нужно готовиться к экзаменам!

Я взглянул на Ишшики, пытаясь понять, понимает ли она мою ситуацию, а та в ответ кивнула совершенно естественным образом:

— Нет, мне действительно не нужны дополнительные работники. Я не настолько глупа, чтобы пытаться использовать выпускников во время летних каникул.

— Ах, да...

В подтверждение своих слов Ишшики замахала руками перед собой, но... Правда? Разве это не мило? Но я продолжал с подозрением смотреть на нее, опасаясь подвоха.

— На самом деле, я даже не просила вице-президента о помощи.

— Хм... Если даже вице-президент, которого можно назвать главой Ассоциации жертв, также освобожден от участия, возможно ей действительно можно немного поверить...

— Так чем нужно заниматься?

— В школе проводится информационная сессия для будущих учеников. Ну, школа сама проводит инструктаж, так что школьный совет помогает лишь немного.

— А, школьная информационная сессия…

Я покопался в памяти, но не смог вспомнить ничего похожего. Поэтому я повернулся к Комачи, чтобы спросить ее:

— В этой школе проводилось что-нибудь подобное?

Реакция Комачи была довольно вялой. Хм? Она наклонила голову и посмотрела вверх. Затем, немного подумав, она покачала головой:

— Ну, что-то вроде...

— Э... ты же совсем недавно пришла из средней школы...

— Но я не была на этом мероприятии... Кроме того, три года назад Онии-чан тоже был поступающим в эту школу.

— Я не могу вспомнить те старые времена...

В средней школе на летних каникулах я занимался, и у меня остались только теплые воспоминания о летних уроках на подготовительных курсах.

В средней школе я не интересовался ничем, кроме самих вступительных экзаменов в Собу. Для меня было бы большой проблемой посещение такого мероприятия, как информационная сессия.

Конечно, если речь идет о поиске работы, и участие в информационной сессии оказывается необходимым для поступления, у вас нет другого выбора, кроме как пойти на нее, а если еще есть стажировка, у вас может появиться дополнительное преимущество при принятии окончательного решения о приеме.

Однако, если это чисто информационное и формальное событие, то, пожалуйста, увольте.

Прежде всего, очень мало людей слушают объяснение должным образом.

Будь то бытовая техника или что-то еще, большинство людей не утруждают себя чтением инструкции по эксплуатации.

В ответ на нашу по большей части негативную реакцию, Ишшики пожала плечами, как будто она ожидала чего-то подобного и уже сдалась.

— Ну, так оно и есть. Я тоже не ходила. Так что, в общем, похоже, что это больше для попечителей...

Она глубоко вздохнула, как будто ничего не могла поделать в данной ситуации.

— Но, все-таки, похоже, что ученики средней школы приходят на подобные встречи, поэтому нам нужно к этому подготовиться.

— Если вы готовились, то уже известно, что надо делать?

Комачи задала вопрос, сверля глазами Ишшики, и та в ответ раздраженно кивнула:

— Мы должны рассказать: «Наша школа обучает по таким-то направлениям», затем провести экскурсия по осмотру внутренних помещений школы... После этого еще надо ответить на вопросы.

Казалось, что она не совсем представляет, что именно предстоит сделать в ходе мероприятия. Ишшики поднесла руку к подбородку и размышляла вслух.

Пока я слушал ее... и потихоньку формулировал вопросы, у меня в голове начал формироваться план школьной информационной сессии, хотя пока в очень расплывчатом виде.

Это легче представить, особенно если вы знакомы с такой вещью как «производственная практика».

Для ученика средней школы просто войти в здание старшей школы было бы большим событием, поэтому для них было бы естественно обрадоваться. По крайней мере, когда я учился в средней школе, мне это было бы интересно.

Давайте включим воображение и представим…

Летние каникулы.

Из-за палящего зноя асфальт почти дымится.

Издалека доносится легкий перестук колес поезда, почти заглушаемый громкими звуками цикад.

Зато внутри здания школы тихо и довольно прохладно.

Группа детей без сопровождения учителя в темном коридоре.

Свободная летняя форма, тонкие юбочки.

Впереди идет милая семпай.

Во время экскурсии, когда меня спрашивают, почему я поступаю в эту школу, я отвечаю: «Это школа ближайшая к моему дому», и глупо улыбаюсь.

Но, когда экскурсия заканчивается, и приходит время расстаться…

Семпай слегка прикасается к моему плечу.

— ... Я буду ждать! – шепчет она и улыбается.

... Да, это хорошо. Душевно. Думаю, мне бы тоже захотелось участвовать в такой экскурсии.

На самом деле я ничего не сказал вслух, и только издавал звуки, как если бы я размышлял и медитировал. Эй, это хорошо... это хорошо... ммм, хорошо...

— Верно. Это похоже на день открытых дверей.

— Ах, вот каково это.

Ишшики усмехнулась и указала на меня своим пальцем, который до этого она держала у подбородка.

Верно. Когда я думал об этом как о дне открытых дверей, я как-то так себе это и представлял.

Что ж, я не думаю, что ученикам средней школы будет особо интересно, если в каком-нибудь зале перед ними будут выступать полные энтузиазма учителя.

В третьем классе средней школы, то есть в возрасте 15 лет, гораздо интересней, ездить на украденном велосипеде или разбивать ночью окно в школе. И, если это так, то тот, кто проведет вас по зданию школы и покажет, где были разбиты окна, тот и сделает эту школу более интересной.

Итак, я был настроен достаточно скептически, но Комачи, сидевшая по диагонали от меня, вдруг хлопнула в ладоши:

— О! День открытых дверей! Кстати, я слышала об этом...

— Что же ты знаешь, Окомэ-чан?

Ишшики взглянула на Комачи и скрестила руки на груди. Комачи кивнула и начала быстро просматривать свои записи.

— Да! День открытых дверей, это волшебное слово, которое заставляет вас открыть свой блокнот...

— Это совсем не то!

Ишшики немедленно замахала руками с самым серьезным выражением лица. Комачи попыталась уточнить:

— Ну, я знаю в общих чертах. Без подробностей.

Сказав это, Комачи слегка покосилась на меня. Этот взгляд просил поддержки: «О чем именно идет речь?»

— День открытых дверей... ну, попросту говоря, это школьная экскурсия по университету или колледжу. Познакомьтесь с классами, узнайте, как там обучаются студенты и осмотрите кампус... что-то в этом роде.

После моих пояснений, Комачи зааплодировала:

— Вот, как и ожидалось от выпускника!

— Что именно?

Хотя я продемонстрировал свою осведомленность, на самом деле я туда тоже не ходил.

Однако, когда вы третий год учитесь в старшей школе, темы разговоров вокруг вас так или иначе будут связаны с вступительным экзаменом, поэтому, естественно, вы сможете услышать много интересного. Например, что-то вроде: «Я слышал, что день открытых дверей – это хорошо». Кто-то может рассказать и ненужные подробности, например: «Я слышал, что в этом году коммерция – это весело» или «Он – легенда этого университета, знаешь ли?» Вы дружите с девушками?

Таким образом я продемонстрировал знания, которые раздобыл непонятно откуда, и Ишшики согласилась со мной:

— Ну, считается, что практические занятия были бы малоинтересными. В общем, я думала об организации экскурсий и дополнительных мероприятий.

— Хммм... это будет нормально?

— Я не знаю.

— А, вот правильный ответ! – сказала Комачи с угрюмым выражением лица.

На самом деле нет другого способа выразить это. Во-первых, если вы активный человек, который намеренно приходит на сложное мероприятие, такое как школьный инструктаж, вам оно обязательно понравится, несмотря ни на что. В качестве дополнительного бонуса, если симпатичная семпай даст вам советы или воодушевит вас, парни будут очень довольны, а девушки – восхищены.

Я был настроен оптимистично, но на лице Ишшики явно читалось сомнение. Это меня обеспокоило, и, когда я вопросительно посмотрел на нее, Ишшики нерешительно вздохнула и глянула на нас с легким беспокойством.

— Итак, мне нужно подготовить раздаточные материалы, чтобы рассказать о клубах…

Тут она замолчала, на мгновение оценивающе взглянула на Комачи, и снова повернулась ко мне.

— Что написать о клубе помощников?

— Это ты меня спрашиваешь?..

Я ответил автоматически и осекся.

Ишшики печально улыбнулась, но в ее глазах читалась отчаянная искренность. Глядя на нее, я не могу не думать о том, что именно означает этот вопрос.

Возможно – это не простой вопрос.

Внезапно проблема, о которой я размышлял еще до прихода в клуб, вдруг встала во весь рост.

Девушка читает книгу посреди тишины.

Комачи останется одна в этой необустроенной комнате.

Нет ничего плохого в том, чтобы обращаться к первогодкам, если это нужно для того, чтобы такие фантазии не сбывались.

Однако это немного отличается от того, на что я надеялся.

Этот клуб, это место хранит Комачи. Это Комачи продолжает то, что она считает должным, даже если все закончится.

Я только пользуюсь плодами ее труда.

И меня сильно беспокоит, справится ли с этим Комачи.

— А... как насчет... – Комачи тоже беспокоит эта проблема. — Я еще не думала об этом...

А потом она посмотрела на меня с ухмылкой и сказала то же самое, что и тогда, когда мы разговаривали наедине. Конкретного ответа она не дала, но и в таком неопределенном высказывании явно проскальзывали негативные нотки.

Если Комачи захочет немного подождать, я не буду возражать. Откладывание – это моя специальность.

— Может быть вообще не упоминать клуб помощников?

Когда я задал этот вопрос, Ишшики нахмурила брови и скривилась:

— Во-первых, формально это официальный клуб, так что я не знаю. И в школе это могут проверить.

— Верно...

Материалы, распространяемые на школьной информационной сессии, должны быть утверждены школьной администрацией.

Если обнаруживается формально существующий клуб, который не упоминается в справочных материалах, обязательно появятся вопросы.

Если вы не упоминаете его, возможно, вам нужно указать причину, по которой вы так поступаете.

Потому что деятельность клуба помощников неоднозначна и подозрительна.

Он сильно выделяется на общем фоне, и от этого подозрительность может только усиливаться. Даже я, член клуба, положа руку на сердце, могу сказать только: «Я не знаю, что такое клуб помощников». И лучше без особой необходимости не вдаваться в детали, иначе можно только нажить дополнительные неприятности.

Я поневоле начал ломать голову, пытаясь придумать хоть что-нибудь, но Ишшики внезапно вздохнула:

— Ну, это не срочно, просто подумайте об этом.

Сказав это, она посмотрела на свободные места. Ее взгляд пересекся с взглядом Комачи.

— Хорошо. Комачи не может это решить одна, так что завтра я поговорю с Юкино-нисан и Юи-сан.

Комачи сжала кулаки перед грудью.

Это повлияет на то, будет ли клуб помощников существовать в будущем. Юкиносите и Юигахаме будет, о чем подумать. Мне тоже надо искать решение. Возможно, нам надо обсудить это всем вместе.

Если это так, то можно было бы поговорить об этом завтра... Я подумал об этом, и вдруг вспомнил:

— ...завтра? Нет, завтра будет немного сложно. Потому что меня не будет.

После моих слов девушки изумленно переглянулись и наклонили головы.

— Это как?

— Что-то случилось?

— У меня завтра ознакомительное занятие на подготовительных курсах

Иными словами, я абитуриент. Что ж, в это время действительно уже несколько поздновато выбирать подготовительные курсы. И когда я сказал это с легким чувством гордости, они обе сказали что-то вроде «эй или ха» и с интересом на меня посмотрели.

—Ха, это так? Тогда завтра будут только Юкино-семпай и Юи-семпай?

— О, наконец-то у нас будет девичий выходной!

Услышанная новость их явно взбудоражила.

К сожалению, придется добавить ложку дегтя.

— А... нет, Юкиносита тоже не придет…

Сказав это, я вдруг отвернулся.

На самом деле здесь нет причин для смущения... Но все же я смутился до смерти.

Должно быть, это выглядело так странно, что Комачи и Ишшики начали подозрительно меня разглядывать.

— Вот как...

Через некоторое время Комачи, казалось, что-то сообразила, кивнула и тепло улыбнулась. Ишшики, в свою очередь, тяжело вздохнула и скривилась:

— Ха! Свидание с мусором, замаскированное под посещение подготовительных курсов.

— Я не мусор... – сказал я с горечью, и неважно, свидание ли это или нет, – еще не вынесен окончательный приговор, так что пока я могу не обращать на это особого внимания.

* * *

В этом мире существует множество бесплатных пробных версий, но не все они предлагаются с добрыми намерениями.

Например, возьмите услугу подписки, утверждающей, что гарантируется один месяц бесплатного пользования. Однако если внимательнее вчитаться в положения и условия, можете обнаружить такие вещи, как: «Первый месяц бесплатно, только если вы продлите подписку еще в течение двух месяцев или дольше», и это сообщается мимоходом, как что-то незначительное. Это может казаться чем-то вроде бесплатного подарка, но когда вы попытаетесь отменить услугу, вы не сможете найти страницу отмены, и деньги будут сниматься вновь и вновь. Вы можете столкнуться и с другими похожими неожиданными ловушками.

Вы так легко подписались на сервис онлайн, а теперь не можете отменить его без звонка владельцам? Что ж, благодаря этому у нас теперь пополнился запас жизненных уроков, полученных личным опытом или любезно предоставленных моим папой. У нас есть уроки для черепах, уроки с черным уксусом и так далее. Черепахи, вы рано или поздно вымрете из-за этого!

Кто-то когда-то сказал: «Бесплатных завтраков не бывает».

Очевидно, что у большинства бесплатных сервисов есть подвох. Бесплатные сервисы существуют только потому, что прибыль в чем-то превышает убытки, а кто-то где-то оказывается в проигрыше. В этом случае я бы сказал, что проигравшими являются черепахи – они находятся под угрозой исчезновения и все такое.

Вот почему, даже если речь идет о простой экскурсии в вузе, или о пробном уроке в этом учебном заведении, я не пожалею сил на получение подробных сопроводительных инструкций. Если уж на то пошло, я читаю их более тщательно, чем учебники или справочники.

Если вы посмотрите на информационные буклеты, то может показаться, что из-за постоянного снижения рождаемости учебным заведениям по всей стране приходится делать все, чтобы привлечь новых клиентов.

В университете, который я посетил сегодня, помимо обычных лекций, похоже есть целая система дополнительной поддержки: онлайн-занятия, архивные уроки для тех, кто пропустил занятия, поддержка в учебе через телефонное приложение и наставники, закрепляемые за каждым студентом.

Я потратил много времени на то, чтобы прояснить все эти моменты с персоналом, а также задать несколько личных вопросов, поэтому, когда я покидал подготовительные курсы, солнце уже садилось.

Черт, если я не потороплюсь, то, в итоге, заставлю ее ждать!

У каждого из нас был свой индивидуальный набор решаемых задач. Если подумать о времени, необходимом для вопросов, ответов и тому подобных вещей, то, в конечном итоге, мы можем покинуть подготовительные курсы в разное время, поэтому вполне естественно, что нам надо условиться о встрече в каком-нибудь подходящем месте.

… В общем, не то что бы у нас была какая-то определенная цель для общения, но, в любом случае, мы решили, что встретимся в кафе недалеко от станции.

Чтобы наверстать упущенное время, мне пришлось направиться туда почти бегом.

Поскольку это был ранний вечер и лучи заходящего солнца светили прямо в окна, жалюзи нашего кафе были закрыты, не позволяя увидеть, что происходит внутри. Несмотря на то, что я не мог ее видеть, у меня все равно возникло предчувствие, что она, вероятно, сидит в дальнем конце зала и спокойно ждет меня, читая книгу.

На этот раз мое воображение сработало, как надо: войдя в кафе, я обнаружил, что Юкиносита тихонько переворачивает страницы книги в укромном уголке. Из-за непрямого освещения зала лучами заходящего солнца, проникающими в кафе, ее фигура слабо выделялась на общем фоне, и, в первый момент, мне показалось, что я вижу прекрасно написанную картину. Хотя она просто сидела и читала книгу, выглядела она очень живописно.

Это девушка, известная под именем Юкино Юкиносита.

В моем прошлом я не раз видел композиции, очень похожие на ту, что предстала передо мной.

Однако в данном случае были и существенные отличия.

На этот раз на губах сидящей девушки играла легкая улыбка, а ее взгляд, прикованный к странице, был полон нежности. В тот момент мне показалось, что стоит сделать хоть один шаг вперед, вся эта прекрасная картина будет разрушена.

Немного придя в себя, я заказал чашку кофе у стойки и направился к столику Юкиноситы.

— Извини, что заставил тебя ждать!

Услышав мой голос, Юкиносита подняла голову и мягко улыбнулась:

— Не волнуйся, я сама только что пришла сюда, – сказала она, аккуратно закрывая книгу и убирая ее в сумку.

Мне, однако, бросилось в глаза, что чая в чашке перед ней оставалось подозрительно мало, и выглядел он совсем холодным… Заметив, что я смотрю на ее чашку, Юкиносита слегка кашлянула, как будто пытаясь скрыть смущение, а затем быстро взяла ее в руки и сделала глоток.

— Мои занятия закончились немного поздно... А как у тебя?

— Сами занятия закончились вовремя. Но мне пришлось кое-что уточнять, например, условия обучения и стипендиальную программу.

— Понятно...

Юкиносита сочувственно вздохнула, а затем вдруг захихикала. Она выглядела очень довольной, но я не совсем понял, какая часть нашего разговора показалась ей смешной.

— Что-то случилось? – спросил я, и Юкиносита слегка покачала головой, продолжая радостно улыбаться:

— О, ничего. Я просто подумала, что это немного похоже на разговор между студентами университета...

— А, в самом деле? Именно такой?

Ты действительно так представляешь общение в университете? Твой единственный источник информации – это твоя сестра, так что нет ли сомнений, что тебя не обманули? Та женщина – она вообще ходит в университет?

Пока я с любопытством ее разглядывал, Юкиносита скрестила руки перед грудью, и, в задумчивости, подняла голову вверх.

— Ну… это может быть только мое воображение, но… – на лице Юкиноситы появилось мечтательное выражение.

— Это похоже на встречу после занятий или что-то в этом роде… Посещение разных лекций, а затем – еда за одним столом в кафетерии… может быть. Немного похоже на это...

– А-а… я тебя понимаю.

Теперь, когда она это сказала, я тоже заметил сходство. Хотя в моем воображении мы больше не носим униформу, и у нас нет установленного расписания. Мы носим одежду, которую выбираем, ходим на выбранные лекции и вместе проводим свободное время в кафе. Возможно, мы выглядим более взрослыми, чем сейчас, но даже в этом случае я уверен, что мы, несомненно, по-прежнему ведем все те же старые разговоры.

Я хотел бы наяву увидеть что-то подобное.

Однако я не уверен, может ли такая мечта стать реальностью.

— Если бы мы поступили в один и тот же университет, мы могли бы заниматься такими вещами. Хотя не факт, что это случится, – сказал я с сухим смешком.

— Это всего лишь мое воображение, знаешь ли. Иногда ты бываешь таким реалистом, Хикигая-кун, – проворчала Юкиносита.

Нет, я думаю, это ты иногда бываешь слишком романтичной...

Я уверен, что если бы сказал это вслух, то она начала бы дуться. И, хотя я этого не сказал, Юкиносита все равно надулась и отвернулась, как будто она была чем-то разочарована.

— Тем не менее, это еще не решено. В конце концов, мы могли бы подать документы в одно и то же место, – прошептал я, слегка запинаясь, и Юкиносита быстро взглянула на меня, как бы задавая вопрос: «Правда?»

Юкиносита собирается изучать гуманитарные науки в государственно университете, а я – в частном, поэтому наши планы немного не совпадают. С самого начала я решил, что не хочу изучать математику и естественные науки, и отказался от идеи поступать в государственный университет. Однако, поскольку Юкиносита, похоже, подает документы в несколько университетов, я уверен, что она подаст документы и в частный, так что есть шанс, что мы действительно сможем поступить в одно и то же место.

Что ж, в конце концов, это чисто гипотетическая возможность.

Я смогу поступить в государственный университет только если полностью изменю свой выбор сдаваемых экзаменов. Я также сомневаюсь, что Юкиносита станет заниматься подбором университета, соответствующего моему уровню.

… Она ведь не станет, правда?

Если бы она зашла так далеко, я уверен, что уровень моего счастья взлетел бы до небес, но это могло бы только напугать меня. Поэтому, если это когда-нибудь случится, я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить ее.

… Но опять же, я не стану отрицать, что образ Юкиноситы, ждущей меня в кафетерии действительно заставляет мое сердце учащенно биться. Даже сейчас, когда я гляжу на нее, мое сердце немного неспокойно. Так что может быть не стоит сопротивляться, и позволить сердцу пропустить несколько ударов.

— Ну, в любом случае, это не имеет значения. Даже если мы в конечном итоге пойдем в разные университеты, мы, вероятно, все равно сможем встречаться в каком-нибудь месте.

Я притворился задумчивым и начал тереть подбородок, чтобы скрыть свои покрасневшие щеки и счастливую улыбку.

Я действительно понятия не имею, где мы будем в следующем году, но, тем не менее, я почти уверен, что мы по-прежнему будем часто видеться. Это – мое желание!

Юкиносита задумчиво посмотрела на меня, как будто пытаясь понять мои истинные мысли, но, в конце концов, ее губы расслабились:

— Ты прав… да.

Она одобрительно кивнула. Почему-то сегодня она казалась более кроткой, и вела себя более мягко, чем обычно.

Однако вдруг она опять начала хихикать, а потом на ее лице появилась победная улыбка:

— Ну, это только если ты не завалишь вступительные экзамены!

— Эй, не могла бы ты не упомянуть то, о чем я больше всего беспокоюсь!?

Тебе действительно не стоит смеяться над подобными вещами, ты знаешь это?

На самом деле мой выбор ограничен. Мои родители сказали прямо:

«Не надо провалов. Подавай заявление только в те университеты, в которые сможешь пройти». Поэтому мне и придется посвятить всего себя серьезной подготовке к экзаменам.

Но ведь существует вероятность того, что из-за одной единственной ошибки мне придется вновь проделывать путь с самого низа наверх… Японское общество действительно ужасно!

Я вздрогнул при мысли об этой пугающей битве, но Юкиносита несколько равнодушно пожала плечами:

— Ты еще и рассматриваешь возможность получения стипендии в подобной ситуации?

— Что ж, для меня это важный способ сэкономить, – ответил я, и Юкиносита кивнула, слегка вздохнув.

— Да, ты уже упоминал нечто подобное раньше.

Есть несколько университетов, которые предлагают частичные стипендии учащимся с хорошими оценками. Таким образом, если я получу эту стипендию, я смогу присвоить все деньги, которые останутся после оплаты обучения из кармана родителей.

Это равнозначно рождению волшебника, делающего деньги из воздуха – хотя вместо имени Стального алхимика мне больше подойдет имя Алхимика металлолома.

Однако получение стипендии будет непростым квестом, поскольку я, учась на третьем курсе старшей школы, постоянно сталкиваюсь с другими людьми, которые, похоже, учатся еще усерднее меня.

Увидев, как я начал скрежетать зубами со страдальческим выражением лица, Юкиношита озабоченно приподняла брови и спросила:

— Тебе действительно так не хватает денег?

Сочетание увлажнившихся глаз и обеспокоенного выражения лица создавало впечатление, что она вот-вот готова достать свой бумажник. Если бы она действительно так поступила, думаю, я в полной мере мог бы почувствовать себя совершенно дерьмовым мужчиной, который живет на содержании у своей женщины.

Эй, это может быть не так уж плохо?.. Подождите, нет, и это большое «НЕТ»! Как для моего душевного комфорта, так и для моей репутации.

Я прочистил горло и попытался скрыть возникшее чувство неловкости.

— Вовсе нет, – ответил я. — Если понадобится, я всегда могу взять взаймы у родителей. В худшем случае, я могу устроиться на работу с частичной занятостью. Если это будет отнимать не слишком много времени, думаю, со мной все будет в порядке.

Услышав мои совершенно несерьезные возражения, Юкиносита недовольно выдохнула и прижала руки к вискам:

— Работа – худший сценарий, а…

Вдруг она подняла глаза, как будто ей в голову пришла чудесная идея:

— … Почему тебе не поработать в нашей компании? Думаю, это будет лучше, чем обычная работа на неполный рабочий день.

— Ха-ха-ха! Точно нет!

Я, конечно, слышал, что семья Юкиноситы управляет строительной компанией, но, когда мне говорят, что я могу там работать, то, черт возьми, в каком качестве? Стану ли я обычным рядовым рабочим – «синим воротничком»?

И нет, в первую очередь – это семья Юкиносита. Дело даже не в том, что мне придется делать, а в том, в каких условиях будет проходить моя деятельность.

Я не слишком хорошо представляю, как организовано руководство компанией, но, в любом случае, разве не понятно, что, по сути, главой является Маманон? Это уже похоже на то, что я стану объектом властного преследования...

Вдобавок ко всему, я действительно не думаю, что Папанон будет слишком дружелюбен по отношению ко мне. Мне еще предстоит с ним встретиться, но я уверен, что он с подозрением отнесется к любому мужчине, который так близко подобрался к его милой дочери. Ну а если отцом Юкиноситы был бы я, то я могу с уверенностью сказать, что убил бы любого парня, который осмелился бы приблизиться к ней.

Поэтому мне остается только вежливо отклонить предложение. Юкиносита, однако, не обиделась, а просто погладила подбородок, как бы размышляя о чем-то:

— Понятно… Но, я подумала, что как раз самое время...

Хм? Вовремя? Мне было немного страшно переспрашивать, поэтому я попытался сменить тему:

— В любом случае, я не полагаюсь на стипендию или что-то еще, так что все хорошо, понимаешь? Я также изучал другие потенциальные возможности университета – его оснащение, удобства, системы поддержки и тому подобное, – пробормотал я, и Юкиносита вышла из задумчивости:

— О, ты подумываешь о другом университете? Но мне показалось, что сегодняшний был вполне неплохим…

— Мм, это не означает, что у меня есть какие-то претензии к сегодняшнему. Я просто хочу сравнить его с несколькими другими. К тому же, я не смогу объективно оценить качество преподавания, пока не пройду, по меньшей мере, год обучения, поэтому мне просто приходится сравнивать все остальное, – ответил я, и Юкиносита слегка наклонила голову:

— Все остальное? Например, размер комнат? Или качество справочных материалов?

— Хм, и это тоже… – ответил я, задумавшись.

Безусловно, важны размеры комнат и количество посадочных мест в аудиториях. Если я приду в университет с намерением серьезно учиться, я никогда не смогу сосредоточиться, если там будет слишком тесно, и я не смогу занять удобное место. Кроме того, очень помогает сопоставление справочной литературы, работ прошлых лет и тому подобного.

Но, учет всех обстоятельств будет иметь значение только в том случае, если вы действительно планируете прилежно заниматься. Например, если университет расположен слишком далеко, вам может не захотеться туда ехать, а если он находится рядом с игровыми центрами и другими подобными заведениями, вам трудно будет избежать соблазнов. Так что, в конечном итоге, выбор места учебы очень важен. Когда все сказано и сделано, ваш успех в подготовке к экзамену в конечном итоге зависит от того, сколько «отговорок» вы сможете нейтрализовать. Поэтому, учитывая это, лучше всего выбрать университет в таком месте, где вам будет легче контролировать свою мотивацию. И если вы своевременно задумаетесь над этим, вы вполне естественно поймете, на что следует обратить внимание в первую очередь.

— Самое главное... чтобы поблизости был хороший ресторан.

Как говорили древние: «Ни одна армия не может сражаться натощак». Хорошая еда способствует хорошей мотивации. И наоборот, если еда ужасная, ваша мотивация тоже будет ей соответствовать.

Действительно, все именно так и есть... Я убежден в этом, но Юкиносита, услышав мой вывод, была крайне удивлена:

— Я определенно не думаю, что эта причина может быть определяющей при выборе университета...

— Нет-нет, это важная часть управления вашей мотивацией. Подумай, например, о летних курсах. У тебя будет два или три занятия, и ты на весь день застрянешь в аудитории, верно? Очевидно, что тогда тебе придется поесть в каком-нибудь месте поблизости, и поэтому еда будет не столько источником удовольствия, сколько источником энергии.

Поэтому нет ничего лучше, чем выбрать место с хорошими ресторанами поблизости.

Я сдержал желание сказать что-то вроде: «Хорошие рестораны – наши спасители!» (или, даже «храмы еды»), потому что я знал, что подобной глупости она уже точно не выдержит.

— Это так раздражает, насколько странно убедительны твои глупые аргументы… – сказала Юкиносита, прижимая к вискам кончики пальцев, как будто пытаясь справиться с головной болью; на ее лице застыло недоверчивое выражение. Однако постепенно ее щеки начали расслабляться, и она выдохнула со смесью изумления и смирения:

— ...но надо отдать тебе должное, я бы точно не додумалась до такого абсурда.

— В самом деле?

В конце концов, проблема в том, что если вам нужен университет с хорошей едой поблизости, то это должны быть рестораны, где подают рамен. Было бы неплохо, если бы поблизости была и сауна, но это уже перебор. На данный момент я даже не знаю, иду ли я туда учиться или приводить себя в форму...

Пока я размышлял над этими невыполнимыми желаниями, сидевшая напротив Юкиносита одобрительно кивнула головой:

— Тогда в какой университет мы должны пойти в следующий раз?

— А? Ты собираешься оценить еще один? – спросил я, и Юкиносита слегка наклонила голову с озадаченным выражением лица:

— А ты нет?

— Нет, я, но...

Я собираюсь пойти посмотреть другие университеты, но… нужно ли это делать Юкиносите? Нам ведь не обязательно идти вместе, верно? Мне показалось, что тебе понравилось место, куда мы сегодня ходили, разве нет?

Ход моих мыслей, должно быть, проявился в моем умолкнувшем голосе, озадаченном взгляде и нахмуренных бровях. Когда Юкиносита осознала это, она ахнула и поднесла руку ко рту, а затем еще выше, закрывая обе щеки. Затем, медленно отводя глаза, она пробормотала:

— Я думала... мы пойдем вместе.

Юкиносита произнесла эту фразу по частям, немного запинаясь, и внезапно ее щеки налились красным цветом. Однако в этот момент с трудом смог заставить себя сказать хоть что-либо. В конце концов, я прекрасно ощущал, как пылают мои собственные щеки.

— Н-ну, я не против пойти вместе, но… я думаю, что лучше, как бы это сказать, подумать, что тебе нравится в первую очередь, или подходит ли тебе это или нет, верно? Но кто я вообще такой, чтобы говорить такое?

Выслушав мой сбивчивый ответ, Юкиносита кивнула. Казалось, она немного успокоилась. Юкиносита выпрямилась, поправила подол юбки и провела пальцами по волосам, рассыпавшимся по плечам.

— Ну… не то чтобы я об этом не думала… – начала она, затем сделала короткий вдох и начала говорить быстро-быстро:

— Это все ради управления мотивацией – поскольку я поняла, что мнение Хикигая-куна о важности окружающей среды было совершенно правильным. Из-за этого я также собираюсь учесть окружающую среду.

— О-о, в самом деле?..

Что это за слишком вежливая речь? Почему-то я тоже ответил вежливо.

— Итак, об окружающей среде...

Юкиносита, которая до этого момента говорила довольно связно, теперь совершенно утратила дар речи. Что случилось? Я бросил на нее взгляд, но Юкиносита лишь слегка покачала головой, пробормотала: «Гм...», как будто ей с трудом удавалось выдавливать из себя слова, и продолжила теребить челку.

— Насчет окружающей среды… гм… я думаю, что мы сделаем все возможное, когда будем вместе… – сказала она, немного застенчиво улыбаясь, и несколько раз провела пальцами по волосам. Увидев такую ее улыбку, более кроткую и непринужденную, чем обычно, я окончательно растерялся.

Есть ли другой вариант, кроме как пойти в тот же университет? Нет, очевидно, нет. В конце концов, я не могу придумать ни одной причины, чтобы сказать «нет». Правда, есть одна вещь, которая меня немного беспокоит, и это то, что мне кажется, что я не смогу полностью сосредоточиться на учебе! Тем не менее, в конце концов, я все равно буду постоянно задаваться вопросом: «О, что она сейчас делает?» во время занятий, так что я не думаю, что это что-то принципиально изменит. На самом деле, если учесть, что мне не нужно будет беспокоиться о ней, обучение в одном и том же университете может быть даже конструктивным. Так, больше никаких оправданий!

Если бы я не был осторожен в этот момент, я мог бы начать ухмыляться, как идиот, но я поборол это желание и, вместо этого, придав лицу торжественное выражение, кивнув в знак одобрения:

— Ну, знаешь, после того, как мы их все сравним, я думаю, есть большая вероятность, что мы окажемся в одном и том же университете. Или, ну, я говорю, что это, вероятно, произойдет. Нет, это произойдет без сомнения!

Однако, как только я это сказал, спокойствие, которое я пытался сохранить, начало рассеиваться. Может быть это было из-за того, что я сказал до этого, а может быть, из-за странного вежливого тона в конце моей реплики, но, похоже, это повлияло и на Юкиноситу, которая кивнула головой в такой же вежливой манере.

— Д-да… Совершенно верно, – сказала она, и мы оба, смущаясь, заерзали и начали с преувеличенным вниманием рассматривать обстановку зала.

Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, я подул на свой кофе, который уже давно остыл. С другой стороны, Юкиносита, которой больше ничего не пришло в голову, сделала вид, что что-то ищет в сумке. На это время разговор заглох, но периодически наши взгляды совершенно случайно встречались, и мы просто кивали друг другу, гримасничая и немного смущаясь.

Что происходит?.. Это так неловко... Я хочу умереть...

Ладно, я собираюсь изменить эту атмосферу с помощью другой темы! С этими мыслями я глотнул кофе, отчего почувствовал себя немного бодрее.

— О да, спасибо за вчерашний день! Я собираюсь купить подарок Комачи, – сказал я, как будто только что вспомнил, и Юкиносита быстро повернулась ко мне. Она слегка покачала головой и мило улыбнулась:

— Нет, все в порядке – мы все хотели что-то ей подарить. И тебе спасибо. Извините, что вчера оставили работу в клубе на вас.

Теперь настала моя очередь слегка покачать головой.

Я отвечал за клубную деятельность, но особо ей не занимался. Мы не получали никаких запросов и не проводили консультаций, так что это было больше похоже на присмотр за домом и праздную болтовню с Комачи и Ишшики.

Правда, была одна вещь, которая меня беспокоила, и я гадал, не отразилось ли это беспокойство на моем лице. Юкиносита слегка наклонила голову:

— Что-то случилось?

— Да ничего… Так, по мелочи…

Я ответил невнятно, пытаясь подбирать правильные слова для объяснения. Тему, поднятую вчера Ишшики, сложно назвать проблемой. Скорее, это только то, что нужно просто обсудить. Можно сказать, что в данный момент я пытаюсь найти наиболее подходящие формулировки. Поэтому, для начала, я должен просто рассказать Юкиносите факты, без налета собственной субъективности.

— Ишшики сказала мне, что скоро будет информационная сессия в школе. Так вот, ты знаешь эти листовки, в которых рассказывается о деятельности клубов? Кажется, их сейчас как раз готовят, но мы обсуждали, стоит ли включать описание нашего клуба, – откровенно сказала я, и Юкиносита задумчиво приложила палец к подбородку...

— Эта проблема повлияет на клуб помощников со следующего года, хм? Поскольку деятельность нашего клуба станет официальной, будет трудно избежать включения нас…

Она выразила беспокойство по тому же поводу, что и я.

— Ну, если клуб не собирается набирать новых членов, тогда можно просто написать что угодно и покончить с этим, не так ли?

«М-м-м» от Юкиноситы заставило меня поверить, что наши мнения по данному вопросу совпадают. Таким образом, в конце концов, остается задать только один вопрос.

Что будет с клубом помощников в следующем году?

— Что сказала Комачи-сан?

— Похоже, она не слишком увлечена этой идеей.

— А… – сказала Юкиносита и замолчала. У нее не было другого выбора. Со мной было то же самое.

Мне разрешено иметь свое мнение по этому вопросу, но я не должен влиять на решение. Нет, вообще-то, это было бы несправедливо с моей стороны. В конце концов, я вообще не должен иметь своего мнения.

Если бы я сказал, что хочу, чтобы клуб помощников продолжил работу, я уверен, что Комачи постарается выполнить это желание, независимо от того, чего хочет лично она. Боюсь, что в итоге таких уступок она может начать делать то, что ей делать неинтересно.

— Клубная комната – она удивительно большая, не правда ли? Я даже не замечала этого в прошлом году… – внезапно пробормотала Юкиносита сама себе. В ее голосе звучали нотки одиночества, как будто она беспокоилась о Комачи. По-видимому, она вновь вспомнила, каково это – быть совсем одной в пустом классе.

Комачи тоже придется проводить там свое время. Если я расскажу ей о своем желании, она останется на посту президента в клубной комнате. Может быть, из-за ее просторности она будет чувствовать себя еще более одинокой.

Мои воспоминания о том, как вчера мы сидели в клубе вдвоем с Комачи, были прерваны веселым голосом:

— … Но я думаю, что чем она больше, тем больше людей сможет вместить!

Я удивленно поднял глаза и увидел, как губы Юкиноситы расплылись в нежной улыбке. Я не сразу сообразил, что именно она имеет в виду, поэтому вопросительно наклонил голову, глядя на нее и ожидая продолжения.

В ответ Юкиносита гордо выпятила свою плоскую грудь с решительным и победоносным выражением лица:

— Не могу поверить, что говорю это, но… хотя президентом была я, люди все равно стали приходить в клубную комнату, понимаешь? А Юигахама-сан даже присоединилась к нам. Поэтому, если Комачи-сан станет президентом, я уверена, что число посетителей будет гораздо больше.

— С этим не поспоришь... Тем более что это говорит бывший президент клуба.

Я сухо усмехнулся, на что Юкиносита обезоруживающе улыбнулась в ответ:

— Разве ты не согласен? Я уверен, что у нее будут особенные встречи... как и у нас.

Она сказала это шутливым тоном, но в ее голосе была искренняя теплота. Ее глаза выглядели умиротворенными, когда она вспоминала прошедший год, и она слегка прищурилась от смущения, когда произнесла последнюю часть фразы.

— Понятно… Ты права.

Наконец и я пришел к пониманию.

Возможно, я слишком беспокоился об отношениях между нами.

Нет, думаю, точнее было бы сказать, что я воспринимал их как нечто священное.

В глубине души я, должно быть, думал, что то, как обстоят дела в клубе помощников сейчас, то есть клуб помощников с Комачи во главе, является самым великим, самым лучшим и самым полным.

В противном случае я не стал бы использовать такие фразы, как «оставленный позади», говоря о Комачи.

Сам того не осознавая, я придавал слишком большое значение окружающей нас обстановке и питал неуместную сентиментальность, основанную на собственных эгоцентричных желаниях.

Такой эгоизм! Такое высокомерие! Я был недальновидным и ограниченным. Как глупо я увлекся. Я идиот! Мне хочется сказать себе, что надо умереть – и не на час, а лет на десять.

Было ли время, когда наши отношения были идеальными?

Нет, абсолютно никогда!

Всегда напряженные в некоторых аспектах, рвущиеся на части, иногда угасающие, но, несмотря на это – все еще сохранившиеся. Даже сейчас наши отношения продолжали развиваться, а мы продолжали совершать ошибки.

Я уверен, что Комачи чувствует то же самое. В будущем у нее будет много своих встреч, некоторые из которых могут даже привести к формированию дорогих для нее отношений. Это было так очевидно, но я упустил это из виду из-за собственной сентиментальности.

Я не должен уклоняться от ответственности, говоря Комачи такие вещи, как: «Делай, что хочешь» или «Решай сама», или даже высказывая ей некорректные и скупые пожелания, такие как: «Оставь клуб помощников таким, какой он есть». Мне нужно сказать ей нечто другое.

Приняв решение, я медленно и глубоко вздохнул. Наконец я почувствовал, что избавился от всех своих забот, как будто избавился от застрявшей в горле рыбьей косточки.

— Спасибо, – пробормотала я уголком рта, а Юкиносита поправила волосы и улыбнулась:

— Пожалуйста! Но я не знаю, за что ты меня благодаришь.

Я не мог сказать, действительно ли она не знала этого или нет, но если она собирается притворяться невежественной, думаю, я сделаю то же самое.

— О, насчет подарка. Думаю, теперь мы можем праздновать спокойно.

— А! Тогда все в порядке.

Со спокойной улыбкой Юкиносита выпила немного своего королевского чая с молоком. Я сделал то же самое, отхлебнув кофе, который уже давно остыл.

Однако этот безмятежный момент продлился всего одну секунду.

Неожиданно Юкиносита заерзала и опустила глаза. Затем, кивнув, как будто приняв какое-то решение, она потянулась за сумкой, в которую заглядывала ранее.

— Кстати... к вопросу о праздниках...

Юкиносита кашлянула, словно стараясь привлечь к себе внимание, и достала пакет, упакованный в целлофановую пленку. Она склонила голову и протянула его мне так осторожно, как если бы она кормила льва.

— Вот… – пробормотала она дрожащими голосом. Руки ее тоже дрожали. Из-за упаковки было трудно разглядеть содержимое, но, судя по всему, внутри было что-то вроде домашнего печенья.

Я судорожно сглотнул и принял пакет. Теперь было видно, что его заполняли клетчатые квадратики, звезды, сердечки и другие всевозможные фигурки.

— Можно сказать, что это праздник... или, я думаю, памятная дата... Но на самом деле это не очень большое событие, поэтому я подумала, что было бы неправильно покупать что-то слишком дорогое, поэтому я много думала об этом...

– А…

Несмотря на то, что она говорила так много и быстро, информации было предоставлено недостаточно. В чем дело? Все, что я знал, это то, что это была не дегустация образцов или что-то в этом роде, и это оказалось странно значимым….

Это не похоже на мой день рождения, Хэллоуин, Рождество или День святого Валентина. Похоже, что у меня нет особой причины получать печенье…

А? Почему? Когда я взглянул на Юкиноситу, она тихонько отвернулась, провела пальцами по челке и продолжила говорить негромкими отрывистыми фразами:

— Немного поздно, но… прошел месяц… Наша годовщина… – сказала она, время от времени подглядывая на меня.

— Понятно, – незамедлительно ответил я с невозмутимым видом, но на самом деле я сканировал свою память на максимальной скорости.

Какой? Какой юбилей??? Это то, о чем я не могу спрашивать... Нет, я то, о чем я не должен спрашивать...

Единственные праздники, которые, как мне известно, проходят сейчас, – это Арима и Такаракуза[7], однако ключевое слово «один месяц» должно указать мне правильное направление.

Я думал об этом, глядя на Юкиноситу и бормоча: «Хммм», пытаясь найти ответ.

… Ты такая милая, когда так смущаешься…

Но как только я это понял, мои мысли совершенно улетучились. В одно мгновение я почувствовал, как кровь быстро стекает из моего сердца.

Оглядываясь назад на прошедший месяц, я могу сказать, что между мной и Юкиноситой произошло не так много событий, которые можно было бы праздновать. Вот почему, только потому, что их не так много, речь идет только об одном вполне конкретном событии.

Если вы соедините слова «один месяц» с этим одним словом, ответ будет однозначным.

Это то, что в мире называют «годовщиной одного месяца».

О, Боже…

Эта девушка действительно из тех, кто заботится об этих вещах, не так ли? Скажи мне это кто-нибудь это раньше! Если вы забудете о подобных вещах, вы точно нарветесь на драку. Это будет такая эпическая битва, что вам придется сбежать в салон пачинко[8], убить там немало времени, успокоиться, а затем вернуться с извинениями и набором косметики, которую вы выиграли!

— … Но я не приготовил ничего особенного.

Поскольку я не умею лгать, меня все равно бы раскусили, поэтому я решил быть честным. Юкиносита покачала головой:

— Знаешь, я просто решила сделать это сама.

— Ах, понял… Нет, но это тоже…

Это норма взаимности, правда? Я чувствую, что теперь я тоже должен внести свой вклад, верно? Я выглядел смущенным, и Юкиносита дразняще хихикнула:

— Тебе действительно не о чем беспокоиться. И, что ж, однажды у тебя будет шанс.

— Однажды… А, да, однажды, да. Один день…

Продолжая бессвязно бормотать это про себя, я внезапно кое-что понял:

— Что будет через месяц? Какая дата будет правильной?

Я понятия не имею об этих вещах... Могу я погуглить? Или, может быть, было бы быстрее поискать юбилейный хэштег в Инстаграмме или что-то в этом роде? Но там вы, вероятно, найдете только пошлые строчки на каждый день, как будто они взяты из какого-то сборника стихов или что-то в этом роде.

Пока я думал об этом, Юкиносита, похоже, тоже пребывала в растерянности:

— Хм, интересно… Я думаю, что это нормально в любой момент… Но, если мы собираемся это сделать, то как насчет годовщины?

— Один год…

Ой-ой-ой, я точно это не выдумываю, да? Она действительно так сказала, но это совсем не похоже на реальность.

Через год мы окончим старшую школу и начнем нашу новую жизнь, но это до меня до сих пор не доходит. Я имею в виду, интересно, буду ли я тогда вообще в университете. Если я провалюсь, то, я чувствую, что будущий я убьет меня за это.

Я был совершенно ошеломлен и не мог подобрать слов оттого, насколько грандиозным казалось мне грядущее. Юкиносита, приняв это молчание за проявление несогласия, поспешно добавила:

— С-слишком рано? Тогда... десять лет?

— Де…

Я запнулся на своих словах точно так же, как и Юкиносита.

Нет, десять лет... Это настолько большой контракт, что о таком не слышали даже профессиональные бейсболисты!

Конечно Юкиносите тоже пришло в голову, что был назван слишком длительный срок и она быстро поправила себя:

— Ты действительно можешь сделать это в любое время… Не беспокойся об этом слишком сильно…

А потом она прижала руки к своим покрасневшим щекам, и взглянула на меня сквозь пальцы повлажневшими глазами.

В тот момент, когда наши глаза встретились, я тоже попытался прикрыть свои пылающие щеки.

Эй, правда... Серьезно, эта девушка... Полегче со мной, на самом деле... Я не думаю, что смогу забыть это через десять лет, и даже через десятилетия...

Мозг, у тебя все нормально? Ты все еще функционируешь? Привет? Головной мозг? Алло-о-о!?

* * *

Это не совсем то, что меня на самом деле беспокоит…

Я не член клуба или кто-то наподобие, и я знаю, что даже если он придет сегодня, проблемы, о которых мы говорили вчера, не будут решены.

Однако когда я вспоминаю, как выглядели семпай и Окомэ-чан, сидящие вместе в этой просторной комнате, я чувствую, что мне нужно идти, и, поэтому, я ничего не могу с собой поделать.

Ну, и в первую очередь, я думаю о том, чтобы как можно чаще общаться со старшеклассниками, пока имеется такая возможность.

Поэтому сегодня, как и вчера, я пришла в клуб помощников.

Я, Юи-семпай и Окомэ-чан.

Кабинет, в котором сидят только три человека, кажется пустоватым, впрочем, как и вчера.

Если это возможно, я хотела бы прояснить то, о чем мы говорили накануне...

Не знаю, насколько помойным является свидание, называемое подготовительными курсами, но мне нужно решить массу проблем в преддверии летних каникул, – подумала я, рассматривая два пустующих сегодня стула.

— Юи-семпай, а почему вы не ходите на подготовительные курсы?

— Ты о чем?

Мой вопрос застал Юи-семпай врасплох. Она резко прекратила поглощать печенье с чаем, погладила свой узел волос и смущенно улыбнулась:

— Э… я пока еще не выбрала подходящие…

За улыбкой Юи-семпай таилось что-то невысказанное, и я прошептала Окомэ-чан, которая сидела рядом со мной:

— Этот человек ушел в оборону.

— Разве это не стратегия намеренного отступления?.. Я слышала, что всегда атаковать – нехорошо.

Окомэ-чан сказала что-то подозрительное и кивнула с таким лицом, как будто что-то знала.

О чем ты говоришь? Я искоса посмотрела на нее, а Юи-семпай, казалось, услышав наши разговоры, решительно возразила:

— Нет, это не так. Я думаю, что могу пойти туда же, куда пойдет Хикки.

В ответ Окомэ-чан подняла голову и спросила:

— Разве это не нападение?

— Конечно... Лучше выбирать в последнюю очередь…

... ну, когда к этому человеку обращаются за информацией или помощью, он ворчит, но помогает. В конце концов, они общаются уже очень давно, и Юи-семпай хорошо его изучила. Заметив наши восхищенные взгляды, Юи-семпай поспешно махнула рукой:

— Потому что это не так! Это совсем не так! Я собираюсь подать заявку в то же место, поэтому могу спросить у него!

— Вот как?

— Да. Поскольку это частный университет, ну, наверное, почти то- же самое?

Окомэ-чан открыла рот и склонила голову. Юи-семпай в ответ кивнула и слегка поклонилась, показывая, что по какой-то причине она пойдет своим путем.

Я нахмурилась, потому что мне не все было понятно.

— Вот как! Юи-семпай тоже будет сдавать экзамены?

— Конечно буду, а как иначе!?

Моя реплика вырвалась у меня совершенно непроизвольно, и Юи-семпай достаточно резко отреагировала на мои слова. При этом ее лицо выглядело так, будто она вот-вот заплачет.

— Э... Ироха-чан, ты думаешь, что я довольно глупая, верно?

— Нет, нет, это не так. Я знаю, что ты успешно сдавала экзамены, конечно, знаю. Я просто сказала, что ты так думаешь... – поспешно добавила я, смущенно отворачиваясь.

Мне на глаза вновь попались два пустовавших стула.

Возможно, я не просто избегала ее взгляда, мне кажется, я вновь и вновь неосознанно смотрела пустующие места.

Вчера и сегодня, когда я приходила в клубную комнату, в которой не хватало старшеклассников, я увидела, что Окомэ-чан ведет себя тише, чем обычно, и услышала рассказ о будущем, в котором были подготовительные курсы и вступительные экзамены, и я снова почувствовала приближение перемен.

На самом деле, я думаю, что и ты нас покинешь.

— Да… это будет летом.

Тихий голос Юи-семпай, возможно, был не ответом на мои поспешные извинения, а скорее предназначался тем, чьи стулья сейчас пустовали.

Сложенные друг на друга столы, покачивающиеся занавески, настенные часы, которые немного отстают, украшения, оставшиеся с рождественского мероприятия в углу, доска со следами букв, стол с набором чайной посуды и пустующие места одно около другого.

Юи-семпай посмотрела на все это, слегка прищурив глаза. Уголки ее блестящих губ слабо поднялись вверх.

Глядя на эту взрослую улыбку, я, не осознавая этого, шумно выдохнула застоявшийся в легких воздух.

Опасно. Я могу заплакать

Я еще не закончила учебу и не вышла на пенсию, но, похоже, происходит что-то странное. Было бы бесполезно плакать в такой момент, я не знаю, что это значит, так что вместо этого я тяжело вздохнула. Я чувствовала себя очень раздраженной, утомленной и измученной.

— А, лето. У нас будет организована школьная информационная сессия.

Я слишком резко сменила тему.

Юи-семпай, которая была не в курсе вчерашних разговоров, вопросительно наклонила голову.

— У нас проводится информационная сессия для учеников средней школы, которые планируют сдавать вступительные экзамены. Это больше всего похоже на школьную экскурсию и проведение некоторых других дополнительных мероприятий.

— Понятно.

Юи-семпай, у которой только что была такая красивая и взрослая улыбка, теперь кивала с открытым ртом. Благодаря этому мои проблемные глаза высохли за секунды.

В качестве бонуса спросим Юи-семпай!

Это вопрос, который нужно решить, пока еще не поздно и пока еще можно получить помощь от старшеклассников. В противном случае я буду связана настоящим временем и скоро попаду в прошлое, и ни я, ни этот ребенок никуда не продвинемся.

Я вздохнула, стиснула руки и продолжила:

— Итак, мне нужно подготовить материал для знакомства с клубами, и мы обсуждали вопрос о том, следует ли включать в этот текст информацию о клубе помощников.

Услышав это, Окомэ-чан застонала, как и я, скрестила руки на груди и склонила голову:

— Хорошо. Что нужно сделать?

Конкретного ответа я не получила. Ну, я и не ожидала, что Окомэ-чан сможет сформулировать ответ за один день, так что пока это не имеет значения.

Юи-семпай, а что думаешь ты?

Я взглянула на нее, и Юи-семпай не обманула моих ожиданий:

— Конечно, давайте внесем его. И давайте наберем в клуб много новых членов.

Итак, Юи-семпай произнесла слова, которых я так и не дождалась от остальных членов клуба. Очевидно, что она действительно так думает.

В то же время, Юи-семпай – человек, который ясно осознает, что и он, и Юкино-семпай не говорят всего того, что думают.

На это Окомэ-чан беспокойно хмыкнула и ответила с горькой улыбкой:

— Что касается Комачи, ну, какое-то время я думала, что, может быть, все будет в порядке... Но я уже достаточно занята заботой о своем брате.

— А-а. Ну, потому что это Хикки, – сказала Юи-семпай и устало улыбнулась. Мне же совсем не хотелось смеяться.

Ответ Окомэ-чан был больше похож на шутку, но она, вероятно, была настроена достаточно серьезно. Действительно, пока не решены проблемы старших членов клуба, она не может даже подумать о новичках.

Вероятнее всего Окомэ-чан интересно само общение с другими членами клуба, а не его деятельность. Этот ребенок хочет защитить это место и время, где собираются дорогие для нее старшие друзья. Это очень похоже на то, что я когда-то планировала на случай, если клуб помощников закроется – он бы мог превратиться в школьный совет.

... Нет, Окомэ-чан на самом деле права, хотя я и не знаю до конца, что она думает.

Все, что я знаю – это мои желания. Итак, я могу прогнозировать будущее, исходя только из своих представлений.

По крайней мере, я так думаю, и я чувствую, что не знаю, что делать.

Однако я неосознанно отреагировала на слова, которые пробормотала Юи-семпай:

— Гм… ну, рано или поздно сюда кто-нибудь придет...

— А, вот как?

— Кто именно придет?

— Э, нет, извините, я не знаю, как это будет, я просто так сказала.

Когда мы с Окомэ-чан потребовали подробностей, Юи-семпай быстро отступила, чувствуя, что ее немного заносит. Что же вы имели в виду? Я посмотрела на Юи-семпай с угрюмой ухмылкой, она выпрямилась и, защищаясь, хлопнула в ладоши:

— Ах, но почему вы не можете представить, что произойдет в будущем? Это будет какой-нибудь первокурсник, который не знает, как решить свою проблему.

— Это может быть...

Окомэ-чан сказала это так, как будто она была убеждена, но у меня, которая не знала о прошлом, была реакция типа: «Эй, разве так бывает?» Я никогда не слышал ничего подобного. Когда я пришла в клуб помощников, все трое уже были там, так что я подумала, что так было всегда.

Юи-семпай задумалась и кивнула, и она улыбается, как будто ничего не произошло:

— Тогда, может быть, это будет чем-то похоже… на то, что было у нас.

И Юи-семпай говорит, что это нормально?

— Нет, даже если вы скажете, что вы похожи на старшеклассников, в это, честно говоря, довольно сложно поверить.

— Комачи даже не совсем уверенна...

Я помахала рукой перед грудью, говоря «нет» с серьезным лицом, и Окомэ-чан опустила плечи и горько усмехнулась.

— Э... Я думаю, это было неплохо...

Юи-семпай склонила голову, будто говоря, что это странно, но это естественно.

Семпаи не могут не любить отношения, которые смертельно опасны, закручены до конца, неправильны и с таким трудом созданы. Независимо от того, насколько вы намеренно саркастичны, вы сможете построить гораздо лучшие и естественные отношения, чем ваши старшие.

Однако я, наверное, где-то что-то делаю не так.

Очевидно, может случиться в будущем, что я тоже получу подобные проблемы и такие же отношения.

С этой мыслью я слегка покосилась в сторону, и наши глаза встретились.

Мы пожали плечами, вздохнули и рассмеялись.

* * *

Вот и наступил следующий день.

Теплый воздух витает в клубной комнате, где, наконец, собрался полный состав клуба, включая меня.

Через окно, которое было оставлено открытым, доносятся звуки репетиции оркестра, и слегка веет теплый ветерок раннего лета.

Сколько бы дней не прошло, кажется, ничего меняется, но, тем не менее, по какой-то причине тон духового оркестра и топот бегунов на стадионе звучат сегодня по-новому.

Хотя и очень медленно, но и повседневная жизнь постоянно меняется.

Клуб помощников не исключение.

Расстояние между стульями друг друга, длина юбок, количество произносимых слов и скорость перелистывания страниц. Изменение того или этого можно выразить количественно, и, хотя эти изменения малозаметны, но, тем не менее, они определенно происходят.

Конечно же, меняется и то, что нельзя выразить числами.

Например, выразительность лица Комачи, которая мычит и копается в своем смартфоне, просто великолепна. Да и я выгляжу гораздо более отдохнувшим, чем два дня назад.

Однако, к сожалению, это не то, что может быть выражено в люксах, канделах, или люменах[9].

Это только на уровне ощущений.

Если говорить об изменениях в поведении, то именно Юкино Юкиносита сейчас выглядит наиболее изменившимся членом клуба.

В обычной обстановке она бы уже покончила с завариванием чая, но сегодня она не спешит приступать к своим обязанностям.

Несколько секунд Юкиносита присматривается к Комачи, а затем поворачивается к Юигахаме и кивает головой.

Все дело в том, чтобы найти подходящий момент, для вручения Комачи подарка-сюрприза.

Это желание понятно. Я понимаю, но хочу, чтобы вы немного успокоились. Потому что Ишшики уже начинает смотреть на нас с подозрением из-за этого подозрительного действия.

В ответ на безмолвный вопрос Ишшики: «Что ты делаешь?», Юигахама кивает и вздыхает. В свою очередь Юкиносита гордо улыбается и отбрасывает назад волосы, лежащие на плече.

Затем Юкиносита встает со своего места и начинает готовиться к завариванию чая. Не упуская ни мгновения, Юигахама приступает к отвлекающим действиям:

— Комачи-чан, ты сменила заколку для волос? Я ее вижу впервые.

Комачи разворачивается к Юигахаме:

— О? Неужели? Я давно ее не меняла.

— Покажи мне, покажи! Можно я потрогаю?

— Пожалуйста.

Когда Юигахама протягивает руку, Комачи наклоняется ближе к ней. Теперь обзор Комачи заблокирован.

— Ах, какая ты хорошенькая...

Выразив свое восхищение, Юкиносита, начинает чайную церемонию.

После того, как вода в чайнике закипает, она уверенными движениями начинает сам процесс заваривания. В воздухе распространяется знакомый аромат, и, кажется, он наполняется теплой энергией.

Чашки, кружки, бумажные стаканчики и чайники аккуратно расставлены на столе, а рядом разместилась небольшая стильная коробочка. Ишшики, заметив коробку, потихоньку задает вопрос: «Что это?»

— Ишшики...

Я шепотом обращаюсь к ней, и Ишшики косится на меня. Я слегка киваю, приложив указательный палец к губам.

Уловив мою просьбу, Ишшики согласно наклонила голову, не издав ни звука. Она осторожно заправила свои развевающиеся волосы за ухо, поднесла тонкие пальцы к мягко блестящим губам и прикрыла один глаз. Пожалуй, это уже чересчур, достаточно было просто кивнуть...

Юкиносита закончила приготовление чая и начала разливать его по чашкам.

— Вот.

— Ах, спасибо.

Передо мной появляется чашка чая, а для Ишшики предназначен бумажный стаканчик. Затем чай был налит в кружку Юигахамы и, наконец, дошла очередь и до Комачи.

— Комачи-сан, пожалуйста, выпейте чаю.

Когда Юкиносита обратилась к ней, Комачи растерялась.

— Ах, да? А! Ах? А?

Комачи ошеломленно смотрит на чайную пару, стоящую перед ней, и произносит глупым голосом:

— Эй, это...

На столе перед Комачи стоит кружка, украшенная узором лесной земляники на основе сочетания белого и пастельно-зеленого цветов.

Юкиносита кивает Комачи, которая то протягивает руку вперед, то одергивает ее, словно гадая, можно ли ей прикоснуться к кружке.

— Немного поздно, но поздравляю вас с тем, что вы заняли должность президента клуба помощников!

— И, опять же, в благодарность за создание команды помощников. Спасибо вам!

Юигахама смущенно улыбается, Комачи смотрит на них двоих по очереди и выдыхает со смесью восхищения и недоверия:

— Это мне?

— Да! Не слишком стильно, если президент клуба пользуется бумажным стаканчиком.

— Да, это еще и доказательство того, что ты член этого клуба.

После их слов, Комачи нежно прикасается к кружке, словно пытаясь ощутить идущее от нее тепло. А потом осторожно, словно драгоценность, обхватывает кружку обеими руками.

— Большое спасибо...

Комачи с благодарностью кивает, склоняет голову, и застывает в этой позе. Ее лица не видно, но до всех присутствующих доносятся звуки, напоминающие всхлипывание.

Юкиносита и Юигахама переглядываются и ласково улыбаются друг другу. Ишшики стиснула подбородок, и в ее глазах застыла нежность.

Я сел прямо и повернулся к Комачи.

— Комачи!

После того, как я обратился к ней, Комачи медленно подняла голову и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Уголки ее глаз блестели, но сами глаза твердо смотрят прямо перед собой.

Есть много вещей, которые я хотел бы сказать Комачи, и есть много вещей, которые я хотел бы ей передать.

Поздравления, благодарности, извинения и так далее…

Пожелания или меры предосторожности. Беспокойство, беспокойство, беспокойство – я не могу сосчитать всего того, что хочу передать.

Потому что клуб помощников, откровенно говоря, довольно сильно раздражает, и обычно это сложная побочная деятельность, когда извращенные люди приходят со своими раздражающими просьбами. После нашего выпуска Комачи, наверное, придется несладко. Возможно, иногда ей будет достаточно одиноко. Будут времена, когда она захочет сдаться. Если это возможно, я бы хотел, чтобы она хорошо проводила здесь свое время, но, очевидно, на это особо рассчитывать не приходится.

Но все-таки я думаю о клубе помощников, который делает все хорошее, плохое, тяжелое, горькое, веселое и печальное.

Это чувство, которое не хочется забывать.

Я думаю, что было бы неразумно заниматься этой деятельностью такому человеку как я, но почему-то меня это привлекло.

Конечно, независимо от того, какой вид дополнительной деятельности вы выберете, какого друга вы пригласите, вы сможете когда-нибудь со всем справиться, но это все, что я знаю, поэтому я не знаю, как передать это по-другому.

Так что, по крайней мере, я хочу, чтобы вы взяли все в свои руки.

Поскольку я все равно не могу выразить все одним словом, и я даже не уверен, что могу передать это словами, потому что я стесняюсь сказать это перед всеми.

Я криво усмехнулся, еще раз выпрямился, и подчеркнуто официально наклонился вперед на 45 градусов.

— Еще раз, президент Хикигая. Спасибо!

Глядя на пар, поднимающийся над кружкой, я шмыгнул носом и рассмеялся.

– Гм! Спасибо!

Комачи гордо надула грудь и ответила как можно громче и как можно официальнее.

Глядя на нее, Юигахама согласно кивнула, а Юкиносита удовлетворенно вздохнула. Ишшики, все еще держащаяся за подбородок, устало улыбнулась:

— Ах, это правильно. Что плохого в том, чтобы сказать это в ответ?

Я повернулся к Ишшики, и это послужила сигналом для Юигахамы, которая порылась в своей сумке и вытащила еще одну стильную коробочку.

— Также и Ироха-чан. Спасибо!

— Ха-ха, спасибо... нет, спасибо?

Обдумывая, что ответить, Ишшики принял подарок.

— ...могу я ее открыть?

— Пожалуйста!

Получив разрешение Юкиноситы, Ишшики ловко развернула упаковку и, затем, с легким хлопком открыла крышку. Она взглянула на содержимое и прошептала:

— Ха!?

С застывшим на лице изумлением, Ишшики достала содержимое коробки, положила его на стол и некоторое время смотрела на него. Перед ней стояла кружка, украшенная узором лесной земляники на основе белого и пастельно-розового цветов. При сравнении ее кружки с кружкой Комачи, сразу бросалось в глаза сходство дизайна, и только цвет был разным.

— Э, эй, я же не член клуба… Ничего страшного? – спросила Ишшики смущенно.

— Конечно, ведь ты сюда постоянно приходишь – ответила Юигахама. Юкиносита вздохнула с облегчением и пожала плечами:

— Ну, это полезная вещь. Кроме того, использовать бумажные одноразовые стаканчики для одного человека невыгодно.

О, я где-то это слышал. Если я скажу президенту школьного совета, что тон кощунственный ☆, я буду избит прямо в клубной комнате, так что я промолчу.

Вместо этого я склонил голову перед Ишшики:

—Пожалуйста, примите это!

Ишшики согласно моргнула, но, затем, она надула грудь:

— Да, спасибо...

Тут она еще кое-что заметила, и пришла в ярость:

— Тебе было не слишком сложно? По сравнению с Окомэ-чан, ты поклонился мне не так низко, не так ли?

Нет, совсем не сложно. Скорее, я всего лишь очень сдержанно показал свое отношение к репутации бесполезного человека, несущего проблемы, и, когда я собрался сказать это лично, Комачи ткнула в бок Ишшики и дернула ее за рукав.

— Ироха-семпай, Ироха-семпай!

— Да, что?

Ишшики с досадливым выражением на лице повернулась к Комачи. Та одернула пиджак, расправила складки юбки и села прямо, положив руки на колени.

— Я знаю, что доставляю неприятности разными способами, но, пожалуйста, позаботьтесь обо мне в будущем!

— Эй, ну ладно!

Комачи вежливо поклонилась, и Ишшики оказалась слегка озадаченной. Преодолевая смущение, Комачи ухмыльнулась и продолжила:

— И, несмотря ни на что, пожалуйста, сделайте это хорошо! С точки зрения Комачи, я чувствую, что было бы нормально быть похожей на вас!

— Ты легкомысленная… и неаккуратная… Хотя об этом наверное надо серьезно подумать.

Лицо Ишшики выглядело так, будто она вот-вот умрет. Комачи кивнула головой, сцепила руки и энергично заговорила:

— Если Ироха-семпай серьезно задумается об этом, это может стать реальностью.

— Ах, так... Теперь уже все... Семпай, логика этого ребенка полностью нарушена!

Дернув меня за рукав, Ишшики еще раз попыталась яростно возразить. Я вздрогнул от прикосновения и выступил в защиту своей сестры:

— Нет, это похоже на способ Комачи скрыть свое смущение...

Услышав это, Юкиносита смиренно и с любопытством кивнула и подперла руками подбородок:

— Это не так уж отличается от способа Хикигая-куна, не так ли?

— Но, Хикки не такой милый... – сказала Юигахама с горькой улыбкой.

Ишшики сердито фыркнула:

— Окомэ-чан тоже не особо милашка!

— Ммм. Ах, но Комачи, кажется, думает, что она такая, так что это много баллов Комачи...

— В самом деле, о чем ты говоришь?

Мы смотрели на Комачи и Ишшики, которые снова спорили, обвиняя друг друга в неуважении. Да, я очень рад, что они ладят....

Юкиносита оценивающе взглянула на содержимое чашек и встала. Заметив это, Юигахама потянулась к своей сумке, порылась в ней и разложила на тарелке дополнительное печенье. Я, как обычно, перевернул наполовину прочитанную страницу своей книги в мягкой обложке.

— Ах, Комачи поможет с чаем!

— Да? Тогда давай сделаем это вместе?

Прислушиваясь к разговору, я повернул голову и еще раз осмотрел клубную комнату.

Солнце, которое начинало садиться, давало все больше красного оттенка, окрашивая пар и создавая на очень короткое время теплую солнечную атмосферу в этом клубе.

Юигахама ест сладости, Ишшики лежит на столе с усталым выражением лица, Юкиносита подробно инструктирует Комачи, как заваривать чай, а Комачи кажется немного озадачена сложностью этих инструкций.

Знакомая чашка и кружка с изображением собаки по-прежнему стоят на столе. Рядом с ними появились новые кружки: с изображением Пан-сана и подаренные сегодня.

Однажды изменится количество чашек, изменится их форма и даже сам внешний вид этой клубной комнаты.

Я могу представить, как это будет выглядеть через полгода, но уже не знаю, что здесь будет через год. Через два года, три года или даже через 10 лет и по прошествии гораздо большего времени не останется никаких следов нашего пребывания здесь.

Но.

Пока я думал об этом, в комнате распространился мягкий аромат заваренного чая.

Я взглянул на источник этого аромата, я увидел, как Комачи наполняет кружки под присмотром Юкиноситы.

Юкиносита скрестила руки, прищурила глаза и внимательно следит за каждым движением Комачи. Комачи слегка нервничает от этого взгляда, ее руки напряжены, но она уверенно разливает чай порцию за порцией.

Однажды это останется только в воспоминаниях, и все в этой комнате изменится.

Но, тем не менее, очевидно.

Очевидно, что аромат этого чая не изменится никогда.

КОНЕЦ ТОМА 14.5

____________________________________________________________

[1] англ. headhunting «охота за головами»

[2] VIP – «very important person» – очень важная персона

[3] Оkоmе в переводе с японского — рис

[4] Герой сериала «Man is Tough» – транслировался в Японии в 1970-х и 1990-х годах

[5] Гендо из Евангелиона

[6] Возможно, герои аниме, найти не удалось

[7] Судя по всему, праздники поминовения усопших

[8] Игровой автомат, представляющий собой промежуточную форму между денежным игровым автоматом и вертикальным пинболом, необычайно популярен в Японии

[9] Единицы измерения количества света