Том 1 Глава 27

Побочная история. Флажок из детского обеда

— Возвращайся к обеду!

— Хорошо-о!

Сегодня такая прекрасная погода!

Попрощавшись с мамой, я отправилась на деревенскую площадь, где меня уже ждал Кил-кун и остальные.

— О-о, пришла все-таки.

Кил-кун нетерпеливо ждал меня, подёргивая похожими на собачьи ушами.

Остальные уже собрались.

— Сегодня сестрицы Садины нет, поэтому к морю идти нельзя... хотя она и говорила, что можно.

— Так ведь ты в прошлый раз чуть не утонул, Кил-кун.

— З-замолчи. Короче, сегодня идём играть на лугу.

Все дружно кивнули.

— Тогда вперед! И не вздумай отставать.

— Ты за кого меня принимаешь? Я вообще-то быстро бегаю!

Мы побежали в сторону луга наперегонки.

И всё-таки бегала я очень хорошо. Кил-кун был лучшим бегуном среди нас, но я бегала не хуже.

Только я тронулась с места, как остальные тут же остались позади.

— А ты и правда быстрая, …-тян.

— Надо выставить руки перед собой и думать о том, чтобы двигаться вперёд — тогда и бежать будешь быстро.

Пока я рассказывала отстающим, как правильно бегать, мы добрались до луга.

Папа сказал мне быть осторожной, потому что там могут быть монстры, но ведь они мне никогда не попадались.

— Что сегодня делать будем?

— Бли-ин, проиграл. В следующий раз обязательно догоню, — Кил-кун смотрел на меня с обидой.

Хи-хи. Я себя сегодня чувствую замечательно как никогда.

— Тогда может сегодня в догонялки поиграем?!

Все тут же поддержали мою идею.

— Я буду водить! Я же пообещал догнать тебя.

— Попробуй, догони!

Кил-кун страшно не любил проигрывать, но в этом и был его шарм.

— А-ха-ха-ха-ха.

— Чёрт. Да стой же ты!

Кил-кун так разозлился, что гонялся только за мной.

В конце концов, даже мы устали и дружно решили сделать перерыв.

— Во что ещё поиграем?

— А никому никуда не надо?

— Мне помогать не надо, так что я могу.

Иногда кто-то уходил пораньше, чтобы помочь родителям. Я сама иногда помогаю маме готовить.

— Может, ещё раз в догонялки?

— Мы устали, дай отдохнуть.

Кил-куна так и переполняла энергия. Мальчик, что с него взять.

— Эх, вы... ну тогда все, кто ещё не устал, давайте в прятки.

Мальчики дружно встали и продолжили играть.

— Они такие бодрые.

Мы с Лифаной-тян сидели подле друг друга и с улыбкой наблюдали за мальчиками.

— Слушай. Тебе в деревне кто-нибудь нравится?

В какой-то момент мы с ней достигли того возраста, в котором начали задумываться о любви.

Девушки постарше из деревни постоянно перешёптывались о том, кто с кем встречается, кто с кем помолвлен, и эти истории всегда пробуждали в нас интерес.

— Мне нравятся люди вроде папы…

— Да нет же, нашего с тобой возраста.

Я посмотрела на Кил-куна и остальных мальчиков, самозабвенно игравших в прятки.

Всё-таки самым симпатичным из них был Кил-кун. И лицо у него приятное. А вот меня, как бы неприятно это ни было признавать, фигура из зеркала не обнадеживала.

В соседнем городе было множество симпатичных девочек, которые становились только краше с каждым годом.

Я слышала, что моя раса особой красотой не отличается…

Но папа у меня красивый и обаятельный. Я хочу быть как он.

А мама считает красивыми всех. Она такая добрая, и готовит хорошо…

Однажды я спросила ее: «А когда я вырасту, буду красивой?»

В ответ мама с улыбкой кивнула.

Значит, когда подрасту — стану красоткой.

Позже я спросила её, а как это, влюбляться в кого-то? Это похоже на ту любовь, что я знаю? Вопрос её озадачил.

Похоже, это не совсем та «любовь», к которой я привыкла.

— Знаешь, похоже, что любовь — она разная, так что я не уверена. Мама сказала, это не та любовь, которую я знаю.

— Ясненько. А я, знаешь, хочу выйти за кого-нибудь, похожего на Героя Щита из легенды!

Лифана-тян — моя лучшая подруга в деревне. Она женственней меня и очень любит поговорить о любви и возлюбленных. Больше всего её восхищали четыре Героя из древних легенд… а среди них — Герой Щита, ценивший полулюдей.

Она продолжала рассказывать.

До этого самого момента я никогда не сомневалась в том, что эти мирные деньки будут продолжаться вечность.

Рядом с нами раздался громкий звук.

Стоило мне задуматься о том, что произошло, как воздух вдруг задрожал, а затем нас едва не сдул ветер.

Все тут же пригнулись и стали ждать, пока ветер не утихнет.

Вскоре он и правда стих, и вновь стало тихо.

— Ч-что это было?

— Эй, смотрите.

Кил-кун указал пальцем в небо.

Я посмотрела туда же и обомлела.

Прямо по небу, чуть дальше луга, шёл зловещий красный разлом, словно кто-то ранил небо ножом.

— Что будем делать?

— Мне родители говорили немедленно сообщить в деревню, если что-то случится.

— Если мы не посмотрим что случилось сейчас, то когда?

— Нет, Кил-кун!

Все вместе мы остановили Кил-куна, схватили его и быстро вернулись в деревню.

— Рафталия!

Папа как раз вернулся из города. Я сразу же подбежала к нему.

— Ты в порядке? Не испугалась?

— Нет. Ты сказал мне немедленно возвращаться в деревню, если что-то случится, вот я так и сделала

— Ты молодец.

Папа погладил меня по голове.

А затем папа повернулся к деревенским жителям и начал:

— Народ, я говорил с правителем-самой. Похоже, что у основания разлома из воздуха лезет огромное количество монстров.

— Это значит, мы должны выставить людей, способных сражаться?

— Это во-первых, да.

Откуда-то со стороны разлома донесся протяжный вой.

Шерсть на моем хвосте сразу встала дыбом. Это был очень страшный вой.

— Ты в порядке?

— С-срочно! Всё плохо! Монстры наводнили город! Там настоящий ад! — воскликнул с испуганным лицом подбежавший к нам дядя, живший по соседству.

— Ч-что?! Не может быть, почему так быстро?!

— Правитель сказал, что монстры прорываются, что всем нужно немедленно бежать, не теряя ни секунды! Он уже отправил запрос на войска для защиты замка.

— А что с самим правителем?

— Я не знаю... но он сказал, чтобы все по возможности помогали эвакуации — нужно минимизировать количество жертв.

Папа и остальные жители переговаривались с жутковатыми лицами.

— И это в такое-то время все лучшие бойцы Садины и нашей деревни отправились далеко в море на рыбалку…

— Там тоже всё плохо. Я не уверен, что они вернутся.

Обстановка ухудшалась с каждой секундой.

А затем… раздался странный щёлкающий звук, и все жители тут же повернулись на него.

— Что… это?

Кажется… что-то… похожее на толпу скелетов медленно брело в нашу сторону.

И эти похожие на скелетов существа держали в руках угрожающе поблескивающее оружие.

«Страшно…» — инстинктивно подумала я.

«…Чудовища».

Да, это слово просто идеально подходило им.

— А, а-а-а-а-а-а! — закричал дядя дурным голосом и пустился в бегство.

Вслед за ним закричали и другие жители.

Но папа встал на пути чудовищ.

«Как источник силы, я повелеваю: свет, порази врагов предо мной!»

Фёст Хоули!

Папина магия, сверкнув, попала в скелет и раздробила его.

— Люди, прошу, не паникуйте и выслушайте меня. Нам нужно как можно скорее бежать. Пусть наши расы и обладают крепкими телами, но даже мы не выдержим битвы против этих монстров.

— Согласна, — ответила мама, расправляясь ещё с одним скелетом с помощью топорика.

Но основная часть волны продолжала надвигаться на деревню.

— Мы отступаем. Ну же.

— Х-хорошо.

— Пожалуй, ты прав.

Все успокоились и начали эвакуироваться.

Пока что мы решили двигаться в сторону портового города — он был довольно далеко, и там наверняка пока ещё безопасно.

Но даже если беда дойдёт и дотуда, то будет возможность сбежать в море, и уж на таком расстоянии от разлома мы будем в порядке.

Га-а-а-а-а-а-а

Но нашему желанию не суждено было сбыться.

— Кх… ну и чудовище.

По деревне бежал очень большой пёс с тремя головами.

Папа и мама славно сражались, но этот враг им не по зубам. Он так быстро бегает, что ни магия папы, ни топорик мамы не могут по нему попасть.

Яростный взмах гигантских когтей отшвырнул в сторону одного из деревенских жителей, который сражался бок о бок с папой. Его руки и ноги страшно выгнулись, он повалился на землю.

Этого… не может быть.

— А, а-а-а-а-а-а-а!

— Кья-а-а-а-а-а!

Жители вновь впали в панику и начали беспорядочно метаться во все стороны, забыв про эвакуацию.

Они совершенно не слушали увещеваний отца и бежали в сторону моря.

Обезумевшая толпа оттолкнула меня в сторону, и я упала.

— Стойте, народ!

— Ты в порядке? — мама взяла меня на руки и помогла подняться.

Но лицо её было бледным.

Этот огромный трёхглавый пёс добивал бегущих жителей когтями и клыками.

— М-мне страшно…

Я дрожала от страха, и мама погладила меня по голове.

— Не бойся. Всё хорошо, мы обязательно спасёмся.

Если так сказала мама, то так и будет… правда?

Папа догнал убегающих жителей. Мы с мамой побежали вслед за ними.

Деревенские жители наперегонки бежали к обрыву и прыгали с него в море.

Но большой пёс проследовал прямо за ними, он не хотел их оставлять. Это казалось невероятным, но он прыгнул в то самое море, которое все считали безопасным, и принялся пожирать их.

Море мгновенно окрасилось красным.

— А, а-а-а-а-а-а-а-а…

— М-мы опоздали!

Голос папы был непривычно испуганным. От страха я спряталась за спинами папы и мамы, которые атаковали большого пса чтобы спасти остальных.

Огромный трёхглавый пёс с воем выпрыгнул из воды и приземлился точно возле нас. Он специально встал так, чтобы за нашими спинами оказался обрыв, и бежать нам было некуда.

Большой пёс о трёх головах накинулся на нас с когтями.

Магия папы смогла отбить когти, но его плечо всё же было задето, и из него брызнула кровь.

— Дорогой, ты в порядке?

— Да, в порядке. Но…

Позади обрыв, а остальные деревенские жители уже в море. В своем прошлом порыве пёс растерзал больше половины…

— И-и… — я испуганно вцепилась в мамину юбку.

Наши изо всех сил пытались плыть. Но бурное течение всё никак не утихало. Такими темпами они все утонут.

— Если мы ничего с ним не сделаем, он догонит остальных. Погибнут все, кому удалось выжить.

— Главное — не мешай.

— О чем ты говоришь? Я полностью готова.

Переговорив друг с другом, папа с мамой посмотрели на меня.

— Рафталия.

Мама успокаивающе погладила меня по спине.

— Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо?

— Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя, — папа погладил меня по голове. — Рафталия… наверное, после этого тебе будет очень тяжело. Быть может, ты и вовсе умрёшь.

— Но помни, Рафталия. Мы хотим, чтобы ты выжила несмотря ни на что… поэтому, прости нас за этот раз.

И в этот момент в моей груди появилось неприятное предчувствие того, что больше я папу и маму не увижу.

— Нет! Папа! Мама!

Я не хотела отходить от них.

Ведь и у папы, и у мамы были такие печальные лица, каких я ещё не видела.

Я тянула руки изо всех сил. Но…

Мама с силой толкнула меня, и я упала с обрыва в море.

Мир перед глазами заволокло пузырями, и я поспешила высунуть голову из воды.

И я… увидела тот самый момент, когда тот огромный трёхглавый пёс набросился на папу и маму.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!

Меня уносило течением, но я сопротивлялась из последних сил.

В конце концов, мне всё же удалось добраться до берега, но к тому времени уже полностью стемнело.

— Ха-а… ха-а…

На берегу было ещё несколько выживших жителей… но были и трупы, которые течение выбросило на берег.

Небо уже окрасилось в привычные цвета.

На тот момент я ещё не знала, что произошло.

Я побежала к тому самому обрыву, думая лишь о том, что хочу как можно скорее вновь встретиться с папой и мамой.

Вокруг валялись разбросанные кости скелетов. Похоже, здесь уже были авантюристы и подкрепление из замка, прогнавшие монстров.

И затем… я… вернулась на обрыв.

Там были… куски мяса… и труп того чудовища. Его как раз уносили рыцари и авантюристы.

И тогда я начала понимать, что произошло.

— Повезло нам, что он был таким слабым.

— Похоже, его до нас ранили, это сильно помогло.

Тут авантюристы и воины заметили меня, стоявшую на месте столбом.

— Это что за малявка? Может, в плен её?

— Погоди, это ведь земля полулюдей?

— О чём ты? Местный феодал мёртв. Нам же недавно сообщили.

— Не, давайте не будем её трогать, а то мало ли что.

Я шагнула вперёд, и воины с авантюристами расступились.

Тогда я прошла на край обрыва… и увидела то, что осталось от моих родителей. Меня обуяла дрожь, и я разревелась.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!

Я не знаю, сколько времени прошло.

Я опомнилась уже после того, как похоронила папу и маму.

«Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо?»

«Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя».

Мама и папа доверили мне тех людей, которых спасли ценой собственных жизней.

Поэтому… я обязательно буду следовать словам своего папы!

Если я так и буду продолжать плакать, мама и папа рассердятся.

— Больше плакать не буду… ну что, я пошла.

Я выдвинулась в сторону деревни.

— А-а-а-а-а-а…

— Папа, мама.

В деревне собрались все выжившие. Взрослых было немного, в основном дети.

— Это ты, Рафталия?

— Твои папа и мама в порядке? — обеспокоенно спросил меня живший по соседству дедушка.

Я изо всех сил постаралась не заплакать и покачала головой.

— Ясно… прости…

Дедушка стушевался. Он подумал, что если скажет что-то ещё, то доведёт меня до слёз.

— Всё в порядке. Папа дал мне задание — он сказал, что сейчас именно то время, когда я должна подбадривать остальных.

— Ясно… ты сильная.

Я что, улыбаюсь?

Вот и хорошо. Если бы я плакала, папа и мама рассердились бы.

— Ребята! — громко воскликнула я, привлекая внимание детей. — Я знаю, что вы грустите. Я тоже… но подумайте. Разве ваши папы, мамы, братья, сёстры и друзья хотели бы, чтобы вы плакали?

От моих слов скривились и дети, и взрослые.

Я положила руку на грудь и шагнула вперед.

— Я обращаюсь и к тем, кто до сих пор не верит в то, что их близкие умерли. Что они скажут, когда вернутся и увидят деревню в таком состоянии?

Да. Эта деревня — наш дом. Сейчас её состояние не могло устроить никого.

И мой отец, и правитель-сама говорили, что деревня — это наша общая семья.

— Я знаю, вы очень горюете. Но я считаю, что именно поэтому мы, выжившие, должны отстроить всё заново. Ведь все мы — одна семья.

Да, мой отец всегда говорил, что каждый житель деревни ему дорог, словно родственник.

Поэтому я тоже хочу жить его словами и ценить всех жителей деревни.

— Хорошо? Пожалуйста, — сказала я им, улыбаясь изо всех сил.

— Рафталия-тян…

— Рафталия-тян, ты что, не грустишь?!

— Как ты можешь улыбаться, когда твои родители погибли?!

От этих слов моя улыбка немного угасла.

Но я не буду плакать. Ведь если я начну, то уже не смогу остановиться.

— Да… мне вовсе не… грустно.

Мне нельзя плакать. Ведь если начну я, то не остановится уже никто.

— П-понятно.

— Смотрите — эта маленькая девочка старается изо всех сил! Народ! Так может, и мы напряжёмся и попробуем пережить это?!

— Правильно! Рафталия-тян! Мы тоже не сдадимся! — воскликнул Кил-кун, который до того был готов вот-вот разреветься.

А затем прямо перед нами на землю спланировал символ нашей деревни, подаренный нам правителем-самой — флаг.

Он словно подтверждал, что мы сказали правильные слова.

Да, это будто… награда от следящих за нами папы и мамы.

Я взяла флаг в руки, затем взрослые нашли длинную палку, и я привязала его к ней.

— Это знак с небес! Ну что, народ! Отремонтируем наш дом?!

После этого все в едином порыве начали изо всех сил работать над восстановлением деревни.

— Не-е-е-е-е-е-е-ет!

Я резко вскочила. Я… внутри палатки, служившей нам временным кровом.

Мой дом сгорел дотла, и я спала вместе с остальными.

Кажется, я видела сон.

— Ч-что это сейчас был за крик? — спросил меня подбежавший дедушка.

— Ты ведь сейчас дико кричала, Рафталия?

Я должна улыбаться, иначе испорчу всем настроение.

— Все хорошо! Просто сон нехороший попался.

— Л-ладно, если так. Береги себя, не мучайся понапрасну.

— Берегу-берегу, не переживайте так!

Папа. Мама.

Я буду стараться. Изо всех сил…

На следующее утро.

Решив оставить пока выгоревшие и обвалившиеся дома, мы сконцентрировались на ремонте тех, в которых ещё можно было жить.

А ещё… мы выделили людей для того, чтобы они похоронили тех жителей деревни, чьи трупы прибило к берегу.

Взрослые самозабвенно восстанавливали деревню.

Дети тоже работали, стараясь помогать им.

Но запасы еды вызывали беспокойство.

Сначала мы собирались рыбачить и есть улов, но море бушевало, и эту мысль пришлось оставить.

— Остается только…

Мы пересчитали выживших.

От населения деревни осталась лишь четверть.

И всё же дедушка призывал думать о тех, кто ещё жив.

— Но мы всё ещё живы. Всё как ты и сказала, Рафталия-тян.

Тогда… я ещё не знала, что все наши усилия будут безжалостно растоптаны.

— А! Что вы делаете?!

На деревню набежали враждебно выглядящие люди и начали первым делом рубить всех взрослых.

— К-кто вы такие?!

— Ха-ха-ха, похоже слухи о том, что полулюди выжили, оказались правдивыми.

— Ага, и теперь их никто не защищает, а значит на них можно неплохо заработать.

— Во-во! Получай!

Дедушка шагнул вперед и гневно воскликнул:

— Правитель-сама ни за что не простит вам этого! Здесь неподалеку всё ещё находятся солдаты из замка!

В ответ на эти слова плохие люди дружно расхохотались.

— Мёртвым правителем ты нас не запугаешь. А кроме того…

Это случилось за мгновение. Я была так напугана, что не успела понять, что произошло.

Из живота дедушки торчал меч плохого человека.

— Ты хоть знаешь, что мы и есть те солдаты, о которых ты говоришь?

— Да ничего они не знают.

— Я уж понял.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Дедушка повалился на землю, отплевываясь кровью… и вскоре окоченел.

Под моими ногами растекалась красная лужа…

— А, а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Меня охватила паника. Не понимая, что ещё делать, я пустилась бежать.

— Не упустите её! Убивайте всех стариков! Женщин и детей можно продать, их брать живыми!

Что случилось после этого, я помню плохо.

— Не-е-е-ет!

— Заткнись! Получай!

Кажется, кто-то схватил меня за волосы, а потом изо всех сил ударил.

Прошла неделя. Каждую ночь я видела в своих кошмарах последние мгновения жизни моих папы и мамы.

В тот самый день меня поймали и продали как рабыню.

Сначала мне попался довольно добрый человек. Кажется, он хотел сделать из меня служанку. Но… по неизвестной причине продал меня назад.

Почему? Почему он делает такие ужасные вещи?

Толстый неприятный мужчина. Он посадил меня в темницу под каким-то большим особняком в неизвестном мне городе.

И вместе со мной он… нет, чуть раньше меня он купил и Лифану-тян.

И каждый день, когда у него появлялось настроение, он подвешивал нас на цепях и хлестал кнутом.

Он бил нас, не переставая. Мы истекали кровью, а он всё продолжал неистовствовать.

Если мы пытались хоть немного возмущаться или жаловаться, то к ударам кнута добавлялись мучения от странного рисунка на груди, называвшегося Печатью Раба, и боль эта была почти невыносимой.

Но я не сдавалась.

Будь на моём месте папа или мама, они бы выдержали.

Поэтому я ни за что не сдамся.

— Рафталия-тян…

— Не волнуйся. Мы обязательно, обязательно вернёмся в нашу деревню!

Когда мы воссоединились здесь с Лифаной-тян, она уже была простужена. Но мужчина всё продолжал хлестать её кнутом.

— Да… ты пра… ва.

Что этот мужчина хочет от нас? Что такого весёлого он находит в том… что хлещет нас кнутом?

— Ха! Опять вы там о чём-то мечтаете?!

Удар — и из раны на моей спине хлынула кровь.

От боли из глаз тут же хлынули слезы.

— Реви, реви громче!

— У-у, гху!

В тот день мои пытки были особенно жестокими.

Когда он, наконец, отпустил меня, и моё истерзанное тело вновь почувствовало под собой грязный пол, я на четвереньках подползла к больной Лифане-тян, чтобы как-то помочь за ней.

Все, что мы сегодня ели, — мерзкий, вонючий суп, похожий на грязную воду.

— Ха-а… ха-а…

Я помогла Лифане-тян выпить его, чтобы продлить ей жизнь.

Ничего, мы обязательно вернёмся в деревню. Ведь… там нас уже заждались.

— Потерпи, я обязательно спасу нас.

Я осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, подтачивала камешком прутья решетки, собираясь потом сломать её. Выбравшись из клетки, мы смогли бы скрыться. А затем — и сбежать!

— С… па… сибо…

— Ага! Все ждут нас!

Мои папа и мама оставили деревню на меня.

И её жители наверняка помогут нам.

Наверняка скоро сюда придет Садина-тян с остальными. Нам нужно лишь дожить до этого.

— А-а… я вспоминаю… тот день. Помнишь? Раф… тали… я? — лежавшая на спине Лифана-тян протянула к потолку дрожащую руку. — Помнишь?.. Флаг… правителя… самы… помнишь?

— Да… да, — я крепко сжала протянутую ладонь Лифаны-тян в своих руках.

Я хорошо помню тот флаг, что придал жителям сил.

Это был прекрасный, мирный момент, тогда можно было позабыть о невзгодах.

Но его уже не вернуть.

Поэтому я должна вернуть спокойствие того дня своими собственными руками…

День третий…

Послышались звуки шагов того мужчины.

— Лифана-тян!

Снова пришло время адских мук. Я заразилась простудой от Лифаны-тян. Но это ничего.

Я прикрыла наполовину сломанные прутья клетки соломой.

Лифана-тян ничего не ответила.

— Лифана-тян?

Мужчина подошел к клетке, открыл дверь и потрогал Лифану-тян.

— …Сдохла, что ли? Беда, — произнёс он, поднимая её одной рукой и осматривая.

Лифана-тян бессильно свисала с его руки, не подавая признаков жизни.

— Я вот-вот собирался сдать её обратно, а она возьми и сдохни. Мне же штраф платить придётся!

С этими словами он пнул Лифану-тян, словно испортившуюся игрушку.

Как я уже потом узнала, он получал наслаждение от пыток рабов-полулюдей и их страданий.

Нас называли «вопящими рабами» и сдавали в личное пользование напрокат.

Э? Э? Лифана-тян?

Это… это ведь шутка, да?

Я коснулась Лифаны-тян дрожащими руками.

И когда я ощутила ужасный холод её тела, моё сердце дрогнуло.

Нет, Лифана-тян!

Скорбь, страх, гнев по отношению к несправедливости, отчаяние.

Отрицательные эмоции грязным потоком хлынули в моё сердце, превращая его в болото.

Почему? Ведь Лифана-тян не делала ничего плохого!

— Да и ты надоела каждый вечер кричать! Спать не даёшь!

, гх… Ли… фана… тян!

Мужчина подвесил меня и начал хлестать кнутом. В этот раз он орудовал им особенно долго.

Но я ни на мгновение не сводила глаз с Лифаны-тян и совершенно не ощущала боли.

— Ах, да. Ты там всё говорила о какой-то деревне, в которую хочешь вернуться, да?

Мне незачем было отвечать ему. Ведь это был дом, в котором меня ждали.

— Кажется, твоя деревня давно заброшена. Вот доказательство.

С этими словами мужчина показал мне хрустальный шар.

Шар засветился и спроецировал на стену изображение деревни.

Там… никого не было… деревня выглядела ещё хуже, чем когда я покинула её.

Но главным доказательством были останки безжалостно сожжённого флага.

— А-а, мне кто-то говорил, что ты — та самая девочка, которая подбадривала жителей той деревни. Но все бросили её и бежали.

Мужчина злорадно рассмеялся. Видимо, он был доволен тем, что увидел меня такой после того, как я упорно не поддавалась.

— У… у-а-а-а-а-а-а…

И тогда… я почувствовала, что внутри меня что-то сломалось.

Мне стало всё равно.

В той деревне, которую оставили мне папа и мама, никого не осталось.

И что же мне тогда… делать?

У меня больше никого не осталось.

Боль сводила меня с ума.

Тот кошмар, что я видела каждую ночь, постепенно подтачивал меня.

Кошмар о смерти моих родителей… стал еще хуже.

«Ты виновата, ты не смогла спасти деревню. У тебя нет права улыбаться. У тебя нет права жить. Умри», — шептали они мне.

Да… они правы… я уже никогда не смогу улыбнуться.

Я не хочу улыбаться.

Поэтому, за то, что я нарушила обещание, я…

Наконец… мужчина решил избавиться от меня и продал.

Хотя, нет, возможно, истёк срок моего проката для пыток.

— Какой ужас… я не смогу многого дать вам за неё. О да.

— Она уже полудохлая. Я взял её напрокат, но она сильно износилась. Вот я и решил продать её — так я больше сэкономлю.

— Я вас понял. О да.

Толстый человек во фраке выкупил меня у того мужчины. Это был не тот человек, что торговал мной поначалу.

Он мой следующий хозяин?

— Куда же мне тебя приспособить…

Мой новый хозяин поделился со мной лекарствами и едой.

— …Видимо, ты долго не протянешь. О да, — пробормотал он и запер меня в клетке.

Моя жизнь… уже ничего не значила.

Деревни, которую я должна была защищать, больше не было, мои папа и мама умерли, и даже говорили мне, чтобы умерла и я.

Мне тяжело. Хочу умереть поскорее.

Я не знаю, сколько прошло времени. Иногда мимо моей клетки проходили разные люди, но голова уже практически не работала.

— Здесь самые дешёвые рабы, которых мы только можем представить господину…

Мой хозяин о чём-то говорил с молодым человеком, стоявшим перед моей клеткой.

— Слева направо: представитель кролеобразных с наследственным недугом, больная представительница енотообразных, страдающая от приступов паники, и зверочеловек-ящер.

— Что-то они все не без нюансов.

Молодой человек вёл переговоры с хозяином. А затем наши глаза вдруг встретились.

Его глаза сверкали таким пронзительным светом, словно он мог убить меня одним только взглядом.

От его глаз у меня невольно спёрло дыхание.

Он сразу же переключил свое внимание на остальные клетки, но я успела до ужаса испугаться.

Он был полон такой ненависти, что тот мужчина с кнутом ему бы и в подмётки не сгодился.

Казалось, будто он ненавидит весь белый свет.

Наверное, если он купит меня, то я сразу же умру…

— …панические атаки по ночам, в общем, я умываю руки.

Он что, говорил обо мне? Не знаю.

Но в итоге купили всё же меня.

Боль от обновления Печати Раба была такой же неприятной, как и всегда.

Но я знала, что уж этот человек наверняка станет моим последним хозяином.

В конце концов... мне уже недолго осталось.

Затем хозяин дал мне нож и приказал убить монстра.

Было очень страшно. Но если я не била, приходила новая боль.

Когда мы вышли из оружейной, у меня заурчало в животе.

Сейчас он опять рассердится!

Я замотала головой, отрицая свой голод. Нет, я не голодна, не сердитесь, не бейте меня кнутом!

— Ха-а… — вздохнул он в ответ.

Как? Он не сердится?

И тогда мой хозяин повёл меня в заведение, где подавали еду.

Эту дешёвую городскую столовую я когда-то видела.

— Этто, мне самое дешёвое, что есть в меню, а этой маленькой леди то же, что у того ребёнка.

Мой хозяин, во взгляде которого читалось «что же ты так завистливо смотришь», заказал мне еду. Я не поверила своим ушам.

Ведь за пределами моей деревни нет хороших людей. Так почему?

— Поче… му?

— М? У тебя на лбу написано, что ты есть хочешь. Или ты что-то другое хотела?

Я замотала головой.

— Поче... му вы... позволяете мне такое есть?

Ведь с того дня, как я стала рабом, никто никогда не обращался со мной так.

— Я же сказал, у тебя на лице было написано, что ты его хочешь.

— Короче, ешь и поправляйся. Такие тощие дети долго не живут.

Не живут… он прав. Я наверняка умру. Меня наверняка добьёт та же болезнь, что убила Лифану-тян.

— Извините за ожидание.

Передо мной появилась чудесная еда, украшенная флажком.

Перед глазами стояла та самая вещь, на которую я завистливо заглядывалась. Но наверняка, как только я попытаюсь притронуться к ней, этот человек скинет её на пол с громким смехом.

— Ты что, не будешь? — удивлённо спросил меня человек, глядя, как я не притрагиваюсь к еде.

— Мне и вправду можно?..

— Эх... да можно, можно, ешь уже.

Угу. Похоже, всё же придется. Я осторожно протянула руки.

Затем искоса посмотрела на хозяина.

Не похоже, чтобы он что-то собирался делать. Я притронулась к еде.

Я вытащила флажок, и меня наполнило чувство того, что я сделала что-то важное. Я ощутила такое удовлетворение, словно кроме этого флажка мне больше ничего не надо. Я словно вновь оказалась в родной деревне. Словно тот потерянный флаг вновь вернулся ко мне.

Я продолжала уплетать роскошный обед, крепко сжимая флажок. Было так вкусно, что я заплакала.

Если я буду плакать, он рассердится. Я должна изо всех сил скрывать свои слёзы.

Чёрт! Я забылась и ответила слишком громко. Наверняка он ждал, пока я обрадуюсь, чтобы сделать со мной что-то ужасное!

— Ясно. Вот и славно, — ответил хозяин, и я в недоумении склонила голову.

Мне казалось, словно флажок в моей руке излучает тепло.

По сравнению с тем флагом, что дал нам правитель-сама, этот был маленьким и дешёвым, но... он напоминал мне о важных вещах, словно хранил в себе всё то, что я потеряла.

Я посмотрела на молодого человека.

Его лицо оставалось всё таким же страшным, но сейчас мне показалось, что что-то в нём изменилось.

«Этот человек... не такой, как все? Он добрый, несмотря на жуткий голос и страшный взгляд?» — задавалась я бесконечными вопросами.

В тот день случилось ещё много чего. Он дал мне лекарство, мы много ходили.

Но самая большая разница по сравнению с предыдущими днями была в другом.

Тот кошмар, что терзал меня всё это время... изменился.

— Рафталия.

Мои папа и мама стояли на краю обрыва.

— Папа! Мама!

Я бежала к ним как только могла.

Я хотела воссоединиться с ними. Я хотела быть с ними вечно.

Хоть я знала, знала, что не должна плакать перед папой и мамой, слёзы сами лились из моих глаз.

— Всё хорошо... всё хорошо.

— Не плачь. Будь сильной.

— У-у... но...

Я продолжала плакать, а папа и мама нежно утешали меня.

— Мы всегда будем следить за тобой.

— Да, поэтому будь счастлива.

— Не бойся, тот человек тебя не...

В этот момент я проснулась.

К моему удивлению, мой хозяин держал меня на руках и успокаивал.

...Похоже, он не плохой человек. А кроме того, он не собирается ранить меня забавы ради.

Он очень неловкий и часто грубит, но я знаю, что он не злой.

Хоть у него почти нет денег, он всегда кормит меня, когда я голодна, даёт лекарства и покупает экипировку в первую очередь мне, а не себе.

В тот момент в моём сердце проклюнулось новое непривычное чувство, новый крохотный росток... но этот факт, а также, что именно это было, я поняла намного позже.

А ещё я узнала, кем именно был этот человек.

Этот человек с печальными чёрными глазами, полными ненависти...

Этот грубый, вспыльчивый, невежливый, страшный человек.

И в то же время человек, знавший боль других людей... человек с очень, очень добрым сердцем.

Да, моим хозяином стал... тот самый Герой Щита-сама, о котором мечтала Лифана-тян.

И я получила от Героя Щита-самы ещё много разных вещей.

Я потеряла всё, но теперь моя сокровищница вновь начала наполняться.

— Хи-хи-хи, — засмеялась я, складывая свои сокровища в мешочек, который дал мне Герой-сама.

Мячик. Сломанный ножик. Множество других вещей. Но моё главное сокровище — тот самый флажок.

Я получила от него и много других вещей, которые в этот мешочек не влезали, но которые согревали меня.

Я вылечилась и со временем почувствовала, что становлюсь сильнее.

— На, это твоя еда.

Лифана-тян. Ты уже слышала?

Что я сражаюсь плечом к плечу с Героем Щита-самой?

Наверняка ты удивлена.

В тот день мне снова приснился сон... очень хороший сон.

Словно Лифана-тян не умерла, а сидела передо мной и улыбалась. И мы с ней обсуждали всё, что случилось, и прочие приятные мелочи.

— Держись, Рафталия-тян.

— Я держусь.

— Хорошо тебе... быть вместе с Героем Щита-самой...

— И-хи-хи, завидуешь, да?

— А-а, не смейся надо мной!

Лифана-тян из моего сна улыбалась такой улыбкой, в которой не было ни капли горечи.

— Я буду следить за тобой.

— Ты ведь вернешься к нашей деревне и нашему флагу?

— Да. Я обязательно верну её!

Ведь мои папа и мама следят за мной оттуда. Поэтому я обязательно выживу и отстрою деревню заново.

Я хочу стать сильной, чтобы наказать плохих людей, которые похитили нас.

Это жестокий мир, он полон горечи и зла, но я не сдамся.

Я больше не хочу никого терять.

Я научусь защищать маму, папу, Лифану-тян и Наофуми-саму.

И ради этого я... буду продолжать идти вперёд.

Имя опущено автором.

Святость 1.

Вместо слова «Герой» находился прочерк.