— Это правда… он не мой ребёнок…»,— подтверждающим тоном сказал Маккенна.— Сделай его в любом случае.

Если гнезд несколько, он сможет играть где угодно.»,— одобряющим тоном сказал Хейнли.— Теперь, когда я думаю об этом, мне скоро придется начинать обустраивать комнату для Вашего ребенка…»,— задумчивым тоном сказал Маккенна.— Это тебе придется обсудить с моей Императрицей.»,— спокойным тоном сказал Хейнли.— Хорошо… Кстати, Ваше Величество, достаньте драгоценности из птичьего гнезда.

Это может причинить Вам некоторый вред…»,— остерегающим тоном сказал Маккенна.— Нет, чем больше украшений, тем лучше.»,— возразил ему Хейнли.— Это мнение Его Величества…»,— неоднозначным тоном пробормотал Маккенна.— Мне нравятся украшения, а моей Императрице нравятся золото и серебро.

Нашему ребёнку будет спокойнее в окружении всего этого.»,— поясняющим тоном сказал Хейнли.Маккенна придал лицу глупое выражение, но кивнул, взглянув на блестящие волосы Хейнли.— Это имеет смысл…»,— понимающим тоном сказал Маккенна.— Ну, зачем ты пришел?»,— любопытным тоном спросил Хейнли.— Сначала оденьтесь, это неудобно…»,— смущённым тоном сказал Маккенна, полностью обнажённому Хейнли.Маккенна огляделся, нашел одежду Хейнли, брошенную в углу, и быстро собрал её и передал Хейнли, стараясь не смотреть на нижнюю часть его тела.— Да, а теперь, скажи мне, зачем ты пришел?»,— любопытным тоном спросил Хейнли, когда он заканчивал надевать свой плащ.— Ваше Величество, знает ли Императрица, что мы сделали?»,— тихим тоном спросил Маккенна, чтобы никто не смог услышать.— Что…?»,— непонимающим тоном спросил Хейнли.— О нашем участии в феномене истощения маны…»,— уточняющим тоном сказал Маккенна.Хейнли, который неторопливо завязывал полоски своего плаща, внезапно побледнел из-за того, что сказал ему Маккенна.— Да.»,— уверенным тоном сказал Хейнли.Маккенна глубоко вздохнул.

Конечно, теперь это не было для него неожиданностью, потому что об этом говорила сама Императрица, значит она была посвящена в это дело.— Что тебе сказала моя Императрица? Вот почему она злится на меня?»,— обеспокоенным тоном спросил Хейнли.— Ах, нет… Речь идет о чем-то более важном.»,— поясняющим тоном ответил Маккенна.— Что может быть важнее этого?»,— немного удивлённым тоном спросил Хейнли.Маккенна добросовестно передал свой разговор с Навье, не пропустив ни единого слова, у него была хорошая память, поэтому ему не составило труда заново воспроизвести весь диалог.Конечно, он не упомянул, что ворчал в тот момент, когда Навье сказала, что у неё есть для него работа, возможно Хейнли бы не понравилась эта часть диалога.Когда Маккенна закончил говорить, на лице Хейнли появилось удивленное выражение, он и подумать не мог, что Хейнли придумает нечто подобное, чтобы расследовать феномен истощения маны.Однако его губы были жесткими, несмотря на удивление, отразившееся в его глазах, Хейнли старался сохранить рациональность мышления и холодный разум.***

— Это правда… он не мой ребёнок…»,— подтверждающим тоном сказал Маккенна.

— Сделай его в любом случае.

Если гнезд несколько, он сможет играть где угодно.»,— одобряющим тоном сказал Хейнли.

— Теперь, когда я думаю об этом, мне скоро придется начинать обустраивать комнату для Вашего ребенка…»,— задумчивым тоном сказал Маккенна.

— Это тебе придется обсудить с моей Императрицей.»,— спокойным тоном сказал Хейнли.

— Хорошо… Кстати, Ваше Величество, достаньте драгоценности из птичьего гнезда.

Это может причинить Вам некоторый вред…»,— остерегающим тоном сказал Маккенна.

— Нет, чем больше украшений, тем лучше.»,— возразил ему Хейнли.

— Это мнение Его Величества…»,— неоднозначным тоном пробормотал Маккенна.

— Мне нравятся украшения, а моей Императрице нравятся золото и серебро.

Нашему ребёнку будет спокойнее в окружении всего этого.»,— поясняющим тоном сказал Хейнли.

Маккенна придал лицу глупое выражение, но кивнул, взглянув на блестящие волосы Хейнли.

— Это имеет смысл…»,— понимающим тоном сказал Маккенна.

— Ну, зачем ты пришел?»,— любопытным тоном спросил Хейнли.

— Сначала оденьтесь, это неудобно…»,— смущённым тоном сказал Маккенна, полностью обнажённому Хейнли.

Маккенна огляделся, нашел одежду Хейнли, брошенную в углу, и быстро собрал её и передал Хейнли, стараясь не смотреть на нижнюю часть его тела.

— Да, а теперь, скажи мне, зачем ты пришел?»,— любопытным тоном спросил Хейнли, когда он заканчивал надевать свой плащ.

— Ваше Величество, знает ли Императрица, что мы сделали?»,— тихим тоном спросил Маккенна, чтобы никто не смог услышать.

— Что…?»,— непонимающим тоном спросил Хейнли.

— О нашем участии в феномене истощения маны…»,— уточняющим тоном сказал Маккенна.

Хейнли, который неторопливо завязывал полоски своего плаща, внезапно побледнел из-за того, что сказал ему Маккенна.

— Да.»,— уверенным тоном сказал Хейнли.

Маккенна глубоко вздохнул.

Конечно, теперь это не было для него неожиданностью, потому что об этом говорила сама Императрица, значит она была посвящена в это дело.

— Что тебе сказала моя Императрица? Вот почему она злится на меня?»,— обеспокоенным тоном спросил Хейнли.

— Ах, нет… Речь идет о чем-то более важном.»,— поясняющим тоном ответил Маккенна.

— Что может быть важнее этого?»,— немного удивлённым тоном спросил Хейнли.

Маккенна добросовестно передал свой разговор с Навье, не пропустив ни единого слова, у него была хорошая память, поэтому ему не составило труда заново воспроизвести весь диалог.

Конечно, он не упомянул, что ворчал в тот момент, когда Навье сказала, что у неё есть для него работа, возможно Хейнли бы не понравилась эта часть диалога.

Когда Маккенна закончил говорить, на лице Хейнли появилось удивленное выражение, он и подумать не мог, что Хейнли придумает нечто подобное, чтобы расследовать феномен истощения маны.

Однако его губы были жесткими, несмотря на удивление, отразившееся в его глазах, Хейнли старался сохранить рациональность мышления и холодный разум.