Я стояла одна в тусклом, сумеречном коридоре в сопровождении лишь своей тени.Буквально мгновение назад я могла слышать вещание радиостанции из наушников, висящих у меня на шее.Но всё, что я слышала сейчас — это белый шум.

Его, и что-то, напоминавшее человеческий голос.Но ничего вокруг не изменилось.

Уверенная в этом, я попыталась надеть свои наушники.Прерывистый, трескучий голос начал медленно, постепенно образовывать связную речь.

Он звучал так, словно её давал президент какой-то страны на пресс-конференции.Этот голос был уверенным и громким, как раз подходящий для подобных речей, а за ним немного отставал, будто машинный, голос переводчика.Шум мешал нормальному прослушиванию, но я смогла разобрать некоторые слова.— …искренне жаль, что… сегодня… Земле… конец.Когда голос затих, его встретил поток криков и другого, видимо, бессмысленного галдежа.Даже через наушники было отчётливо понятно зарождающееся от паники отчаяние в толпе.За залитым красным цветом окном, огромная стая птиц, словно орда чёрных муравьёв, полностью перегородила восходивший из-за лилового неба полумесяц.Сняв наушники и мимолётно посмотрев на комнату, из которой я только что вышла, я увидела заброшенную видеоигру и стопку учебных пособий, оба окрашенные в оранжевый заходившим солнцем.Что я только что делала?У меня было такое впечатление, словно я только что разговаривала с кем-то, но не могла вспомнить с кем.— …Это, должно быть, какая-то шутка.Прошептала я себе, пытаясь заставить себя поверить в это, пока открывала одно из окон в коридоре.

Я была встречена громкой, пронзительной сиреной, какую я ещё никогда не слышала, вместе с криками и злобными тирадами людей.Шум людей становился всё громче и громче, охватывая весь город.Мои губы начали трястись, а зубы застучали.Я одна.Здесь никого не осталось.И уже скоро я тоже исчезну.Мой пульс участился.

Слёзы потекли по щекам.Я не хочу быть одна.

Это слишком страшно.Я снова нацепила свои наушники, чтобы убежать от мира, который поглощала гибель, попытаться оторваться от всего этого.Радио уже было отключено.

Остался лишь статический шум.— …Время бросить это.

Всё…В момент, когда я прошептала это, то внезапно подумала, что услышала что-то.Навострив уши, я поняла, что это голос.

Голос, разговаривающий со мной.Затем, в мгновение ока, я осознала.Это был мой голос.

Ничей больше.— Эй, ты меня слышишь? Прежде, чем ты уйдёшь, тебе надо ещё кое-что сделать… Ты ведь должна кое-что сказать ему, верно?Я не могла вспомнить, о ком шла речь.Но, по какой-то причине, я почувствовала, что поняла смысл этого предупреждения.— Всё будет в порядке.

Доверься мне.

Если сможешь перебраться через ту гору, ты поймёшь, о чём я говорю, хочешь ты этого или нет.

Но если останешься здесь, то исчезнешь.

Эй-Я вытерла слёзы, которые уже собирались вновь политься по моему лицу и сделала глубокий вдох.— Ты ведь хочешь выжить, не так ли?Это был день, когда миру пришёл конец.Я ступила на склон так твёрдо, как могла, что и велел мне мой голос.

Я стояла одна в тусклом, сумеречном коридоре в сопровождении лишь своей тени.

Буквально мгновение назад я могла слышать вещание радиостанции из наушников, висящих у меня на шее.

Но всё, что я слышала сейчас — это белый шум.

Его, и что-то, напоминавшее человеческий голос.

Но ничего вокруг не изменилось.

Уверенная в этом, я попыталась надеть свои наушники.

Прерывистый, трескучий голос начал медленно, постепенно образовывать связную речь.

Он звучал так, словно её давал президент какой-то страны на пресс-конференции.

Этот голос был уверенным и громким, как раз подходящий для подобных речей, а за ним немного отставал, будто машинный, голос переводчика.

Шум мешал нормальному прослушиванию, но я смогла разобрать некоторые слова.

— …искренне жаль, что… сегодня… Земле… конец.

Когда голос затих, его встретил поток криков и другого, видимо, бессмысленного галдежа.

Даже через наушники было отчётливо понятно зарождающееся от паники отчаяние в толпе.

За залитым красным цветом окном, огромная стая птиц, словно орда чёрных муравьёв, полностью перегородила восходивший из-за лилового неба полумесяц.

Сняв наушники и мимолётно посмотрев на комнату, из которой я только что вышла, я увидела заброшенную видеоигру и стопку учебных пособий, оба окрашенные в оранжевый заходившим солнцем.

Что я только что делала?

У меня было такое впечатление, словно я только что разговаривала с кем-то, но не могла вспомнить с кем.

— …Это, должно быть, какая-то шутка.

Прошептала я себе, пытаясь заставить себя поверить в это, пока открывала одно из окон в коридоре.

Я была встречена громкой, пронзительной сиреной, какую я ещё никогда не слышала, вместе с криками и злобными тирадами людей.

Шум людей становился всё громче и громче, охватывая весь город.

Мои губы начали трястись, а зубы застучали.

Здесь никого не осталось.

И уже скоро я тоже исчезну.

Мой пульс участился.

Слёзы потекли по щекам.

Я не хочу быть одна.

Это слишком страшно.

Я снова нацепила свои наушники, чтобы убежать от мира, который поглощала гибель, попытаться оторваться от всего этого.

Радио уже было отключено.

Остался лишь статический шум.

— …Время бросить это.

В момент, когда я прошептала это, то внезапно подумала, что услышала что-то.

Навострив уши, я поняла, что это голос.

Голос, разговаривающий со мной.

Затем, в мгновение ока, я осознала.

Это был мой голос.

Ничей больше.

— Эй, ты меня слышишь? Прежде, чем ты уйдёшь, тебе надо ещё кое-что сделать… Ты ведь должна кое-что сказать ему, верно?

Я не могла вспомнить, о ком шла речь.

Но, по какой-то причине, я почувствовала, что поняла смысл этого предупреждения.

— Всё будет в порядке.

Доверься мне.

Если сможешь перебраться через ту гору, ты поймёшь, о чём я говорю, хочешь ты этого или нет.

Но если останешься здесь, то исчезнешь.

Я вытерла слёзы, которые уже собирались вновь политься по моему лицу и сделала глубокий вдох.

— Ты ведь хочешь выжить, не так ли?

Это был день, когда миру пришёл конец.

Я ступила на склон так твёрдо, как могла, что и велел мне мой голос.