Том 1 Глава 6

Когда я проснулась, я была уже в кроватке, в своей комнате. Я подняла голову и посмотрела на свою ладонь, то увидела аккуратно наложенную повязку.

«Этот мальчик очень щепетилен»

Сложно было поверить в то, что ребенок может так искусно накладывать бинты. Боли уже практически не было.

«Как бы то ни было, ситуация во дворце хуже чем я думала»

Что я вынесла для себя из инцидента с горничной так это то, что статус Дитриха не сильно отличается от моего. Но в отличие от меня он был кандидатом в наследники. Из-за того что у него не было сильного покровителя, как у Юрика, к нему относились как пустому месту.

«Во всяком случае, сейчас я младенец, но также я являюсь принцессой, а Лансель совсем не беспокоился обо мне»

Дворцом «Георгин», в котором мы живем, не просто пренебрегали, о нем практически забыли. Здесь практически нет денег, что выдает герцог. Мне с Дитрихом и монетки на жизнь не давали, а значит, зарплата Лансель и горничной должна быть намного больше, чем у служащих в других дворцах.

«Так это правда, что Лансель и горничная ненавидят нас?»

Заботится обо мне и Дитрихе, убираться в большом дворце может быть довольно трудно.

« Но хуже всего, что их отношение к детям не меняется»

Мир романа не сильно отличался от того, в котором я жила до своей смерти. Взрослые здесь проживали такую же гнилую жизнь. Если им было выгодно, то не гнушались и запугиванием детей.

- Пу! Агу! (Эти взрослые плохие!)

Каждый раз, когда Лансель приходил проверить меня, я жаловалась на горничную, которая отказалась лечить мою ладонь.

«Ох, мне нужно быстрее научиться разговаривать»

Какое же будет облегчение, если я смогу отругать горничную, за то что она приговорила меня к смерти раньше времени. Как только я родилась, я понимала все о чем говорят окружающие, из-за того что я сохранила воспоминания из прошлой жизни, но почему я все еще не могу говорить? Это потому что мой язык все еще мал?

- Бахва!

Не важно, насколько я старательно артикулировала, произнести что-либо путное не получалось.

- Что? Что ты делаешь здесь одна?

Помяни черта, он и явится! Лансель вошел в комнату.

-Па!

- Ты голодна?

Хоть я и была принцессой, Лансель никогда не говорил со мной с должным уважением. И почему ты не приносишь мне еду вовремя? Я улыбнулась, и выхватила бутылочку из его рук.

- Хм, и зачем ты это сделала со своей рукой?

Лансель посмотрел с ухмылкой на мою забинтованную руку. Может быть, горничная ничего ему не рассказала о случившемся?

- Ты ранена? – Лансель протянул свою руку и быстро осмотрел мою ладонь, - Ну, надеюсь, я из-за этого не умру.

Его поведение казалось странным, в отношении раненого ребенка, но возможно он немного сожалел о случившемся.

«Нет, я ранена, поэтому ты должен заботиться обо мне»

Когда Лансель вошел в комнату, в его ауре не было ничего не обычного. Но теперь она увеличилась и стала черной и мутной, он явно был недоволен.

«Каждый раз, как только ты посмотришь на меня, твоя аура становится черной»

Я думала, это потому, что ты меня ненавидишь, но его потускневшая аура выглядела искусственно.

- И почему это должно меня волновать?

- Агу? (Что за внезапные перемены?)

- Этот ребенок убил Камиллу!

Видимо, Лансель решил, что мои раны – это признак плохого поведения, и неожиданно начал злиться на меня.

«Эй, спокойней! Успокойся!»

От неожиданности я протянула руки к ауре Ланселя, она укрывала мой живот, словно одеяло, и потрясла ее.

«Я думаю, Анисса таким образом могла изменяла ауры людей»

Аура Ланселя начала медленно уменьшаться и менять цвет. Я облегченно вздохнула и осмотрела его.

- Да, этот ребенок виновен.

«Это и вправду сработало?»

Так значит, с помощью всемогущей божественной силы Юрадии можно не увидеть эмоции людей, но и в определенной степени влиять на них. Возможно, это была одна из причин, почему Анисса смогла выжить в ЛаГранж.

«Я должна чистить ауру Ланселя, когда его вижу. И тогда, может, он принесет мне теплое молоко»

Лансель вздохнул, он даже не знал, что сейчас им манипулировали.

- Эх, когда принцесса станет кандидатом в наследники, я бы хотел увидеть, как улучшится ситуация во дворце.

- Па?

- Разве ты не законная наследница? Зарплата здесь мизерная, нужно только еще немного продержаться.

- Па?

Лансель не переставал ворчать, пока передавал мне бутылочку. Его слова меня задели и я кивнула.

«Эй, парень, хватит, остановись!» - мне не нужен будет такой плохой слуга как ты. Я надеюсь, ты уйдешь, и на твое место придет добрая няня, или пусть будет любой взрослый, который не щипает ребенка – это будет уже хорошо.

- Ты знала, что юный господин Дитрих ничего не ест, но все еще жив.

- Па?! – я была в таком шоке от слов Ланселя, что молочная смесь попала мне не в то горло. Когда я перестала кашлять, он продолжил свой рассказ, постукивая меня по спине.

- Если Джанин все еще обращает внимание на юного господина, то это странно.

Так значит ту горничную, что закрыла перед нами дверь, зовут Джанин.

- На кухне нет даже хлебных крошек, и как он еще не умер с голоду?

- Па!!! (Эти люди действительно сошли с ума!)

- Ох, и чего ты расшумелась! Я ведь уже покормил тебя!

- Па!!!! (Я знаю, ты даешь еду только мне!)

«Значит, ты оставил на голодном пайке шестилетнего мальчика»

Мне хотелось накричать на Ланселя так громко, как только могла, но я все еще не могла говорить, поэтому сделала мысленную засечку у себя в голове.

«О прошлом Дитриха, в новелле не упоминалось, а оказалось оно довольно насыщенное!»

Наверное, сейчас он охотится в лесу, раз его здесь не кормят. Теперь-то я знаю, как он выжил, когда сбежал в лес, после первого сражения с главным героем.

«Нет, если вы завели детей, то по крайне мере, должны позаботиться об удовлетворении их основных потребностей»

Сложно понять причины жадности и принципы воспитания детей в этой семье. ЛаГранж никогда не страдала от нехватки денег. Теперь понятно как Дитрих стал злодеем.

«Неужели в этой семье действительно все сумасшедшие? И имеет ли их сумасшествие границы?»

Герман - протагонист типичной фэнтези-новеллы, жил и умер в справедливости. Но если бы он вырос в подобной среде, стал бы он злодеем?

Но сейчас есть проблема по серьезней, положение мое и Дитриха не сильно отличается, а значит, меня тоже скоро перестанут кормить.

- Па…

Что я буду есть, когда мне нужна будет обычная еда, а не молоко? Я чувствую голод только об одной мысли об этом. Я только что поела, но кажется, что мой желудок уже пустой, разве такое возможно?

- От твоего чавканья, у меня разыгрался аппетит.

- ?!

- Так что оставляю тебя одну. Я приду вечером.

Выходя из комнаты, похоже, он чувствовал, что выполнил свой долг, а мое сердце сжалось от боли из-за его слов. Он был в комнате более десяти минут, и все это время он выглядел больным.

«Прости…» - я пытаюсь сдержать слезы, но не могу. Это в последний раз, когда я катаюсь по кроватке и капризничаю из-за сожалений.

Я взяла бутылочку в руки. От моих катаний по кроватке, молоко, что я еще не доела, взбилось, и получился прекрасный молочный коктейль.

«Мне нужно отнести это Дитриху! Он, наверное, очень голоден!»

Это ужасно, что о шестилетнем мальчике никто не заботится. Да и не зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

«Решено! В будущем я буду заботиться о Дитрихе!»

Это не значит, если я накормлю его, то он станет хорошим человеком. Но я стану хорошей сестрой, не желающей убивать Дитриха. Лансель говорил, что моя еда – это порошок, разведенный в воде, с питательной ценностью, специально подобранной для младенцев.

«Интересно, не возникнет ли проблем, если это съест Дитрих? Он хоть еще и ребенок, но уже не младенец»

Я сунула бутылочку под одежду, и поспешила выбраться из кровати на пол.

- Аааууч!!! – я забыла о ране на моей ладони, от боли мой тело ослабло. Вместо того чтобы сильно опираться на руку, я решила двигаться медленно и аккуратно. Даже если путь к нему займет больше времени, Дитрих все равно никуда от меня не убежит.

«Если я буду ползти медленно, может, я увижу зеркало!» - я резко сменила направление и устремилась к комоду, - «Раз я выбралась из кроватки, почему бы не узнать, то, как я выгляжу»

В прошлую встречу с Дитрихом, на обратном пути, я попыталась рассмотреть себя в зеркале, но из-за слабости так и не смогла ничего разглядеть. Я гадала, насколько же я уродлива, почему-то я была уверена, что я страшненькая.

«Но в новелле, было написано, что я прелестна»

Но так как повествование вела Анисса Эвклид, то доверия к ее описанию самой себя с гулькин нос. Ведь люди часто считаю себя намного симпатичнее, чем они есть в реальности. Конечно, она не была похожа на пациентов, страдающих от БАС[1]. Но возможно, она была той, кто воспринимал все комплименты за чистую монету.

***

Познавательная минутка от переводчика)

[1] Боковой амиотрофический склероз (сокр. БАС, болезнь Шарко, болезнь Лу Герига) - прогрессирующее, неизлечимое заболевание центральной нервной системы, которое поражает нервные клетки головного и спинного мозга, что приводит к параличам и последующей атрофии мышц. На поздних стадиях заболевания возможен полный паралич и остановка дыхания.

От этой болезни страдал Сти́вен Уи́льям Хо́кинг — английский физик-теоретик, космолог и астрофизик, писатель, один из основоположников квантовой космологии. Выдвинул предположение, о выделении чёрными дырами спонтанного излучения вблизи своего горизонта событий, часто именуемого излучением Хокинга. И благодаря этому предположению можно применить классическую термодинамику к термодинамике черных дыр. Хотя по факту так никто и не увидел, что черная дыра что-то излучает. В конце главы прикреплю его фото, с симптомами болезни.

***

«Куда же Лансель положил зеркало?»

Лансель – был из тех мужчин, что интересовались своей внешностью, поэтому он следил за своим внешним видом, и у него всегда было при себе маленькое зеркальце.

«Я думаю, оно на комоде»

- Фух! – пока я медленно продвигалась, я увидела ручку круглого зеркала на краю маленького столика.

- Хиияяя! – я напрягла мышцы на ногах и быстро подняла свое тело.

- Угх.

Теперь сил в моих ногах хватало для того, что бы стоять, и немного ходить, все-таки тяжелые тренировки в кроватке окупились.

- Па…

Я дернула за ручку зеркала, и оно упало на пол.

- Ооо, ах, уууи! – и даже если я закрою рот руками, мои визги все равно будут слышны.

«Бог ты мой… Я слишком… слишком…»