25 марта, восемь часов утра.

Наполеон и его адъютанты ехали на своих лошадях в Ниццу, в штаб итальянской армии.

По дороге они завели разговор, чтобы скоротать время.— Подождите...

Генерал Бонапарт,— воскликнул Жюно, не в силах скрыть своего изумления,— вы изобрели паровоз, на котором мы вчера ехали?Наполеон улыбнулся реакции Жюно:— Да, действительно,— подтвердил он.— Я заинтересовался инженерным делом во время службы в артиллерии.

Поразительно, чего могут достичь технологии.Мармон вступил в разговор, в его тоне слышалось разочарование.— Жюно, вам следовало бы навести справки о нашем генерале до встречи с ним.

Это стандартная процедура.Смущенно потирая голову, Жюно ответил:— Я... я не знаю.

Я не очень люблю читать научные журналы, тем более о ком-то.— Ты бесстыдник, Жюно,— Мармон неодобрительно прищелкнул языком.— По крайней мере, ты должен быть в курсе его достижений в Тулоне, учитывая, что ты участвовал в той битве.Лицо Жюно просветлело от узнавания.— Конечно, я знаю,— с готовностью ответил он.— Я видел, как генерал Бонапарт отдавал приказы, когда наши пушки крушили британский флот.Наполеон внимательно слушал обмен мнениями между Жюно и Мармоном, оценив их шутки.

Это напомнило ему о товариществе, которое он испытывал в кругу своих сослуживцев в начале своей военной карьеры.— Но я все же опасаюсь, что генералы могут не принять вас.Заявление Мармона привлекло внимание Наполеона, заставив его прервать разговор.

Он слегка повернулся в седле, устремив взгляд на Мармона.— Что ты имеешь в виду?— спросил Наполеон, в его тоне слышалось любопытство и нотки беспокойства.

Он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что они уединились среди открытой дороги.Мармон обменялся коротким взглядом с Жюно, после чего тихо вздохнул.— Что ж, генерал Бонапарт, ни для кого не секрет, что ваше назначение на пост командующего итальянской армией произошло под политическим влиянием.Наполеон нахмурил брови, его любопытство превратилось в смесь удивления и интриги.— Политическое влияние?— повторил он, побуждая Мармона продолжать.Мюрат, до сих пор хранивший относительное молчание, заговорил.— Позвольте мне объяснить, генерал.

Видите ли, когда мы подавили восстание в Париже 13-го вандемьере, именно ваши решительные действия спасли национальный конвент и обеспечили стабильность правительства.В памяти Наполеона мелькнули воспоминания о том роковом дне в Париже.

Восстание роялистов угрожало самой основе республики, и ему было поручено защищать национальный конвент.

Это был переломный момент в его карьере, когда благодаря его стратегическому блеску удалось одержать победу и сохранить зарождающееся правительство Французской республики.Мармон продолжал:— Ваш успех в Париже повысил ваш статус, но он также заставил некоторых авторитетных генералов чувствовать себя неуютно.

Я должен сказать это со всей честностью, но, генерал Наполеон, генералы, с которыми мы встретимся в Ницце, столь же компетентны, как и вы, если не более.

Они зарекомендовали себя годами службы.— Но это я изгнал англичан и союзные войска из Тулона.

Я организовал эту битву, и без моего присутствия британский флот по-прежнему господствовал бы в Средиземном море,— вызывающе возразил Наполеон.— Я признаю, что у старших генералов, возможно, больше опыта, но без моих усилий мы снова оказались бы под властью Бурбонов.— Генерал, — осторожно вступил Мюрат.— Мы не говорим, что вы не годитесь для командования итальянской армией, мы просто говорим, что есть и другие, кто считает ваше назначение спорным из-за политических соображений.Выражение лица Наполеона смягчилось, когда он вник в слова Мюрата.— Я прошу прощения, если мои слова прозвучали высокомерно или вызывающе,— искренне сказал Наполеон.— Просто за свою карьеру я столкнулся с бесчисленными проблемами, и иногда трудно понять, почему мой авторитет подвергается сомнению, несмотря на мои достижения.

В общем, хватит об этом, как далеко мы от Ниццы?Жюно взглянул на карту в своей руке и ответил:— Генерал, мы должны прибыть в Ниццу в течение ближайшего часа или около того.

Мы идем в хорошем темпе.— Очень хорошо...-▪-◆-▪—Час спустя-▪-◆-▪-В штабе итальянской армии, Ницца.

Генерал Серюрье расхаживал взад-вперед по гостиной префектурного дворца Ниццы.

На бархатном диване сидели Ожеро и Массен.— Не могли бы вы прекратить это, генерал Серюрье? Вы мешаете мне думать,— негромко произнес Ожеро.Серюрье приостановился, его лицо раскраснелось от досады.— Простите меня, генерал Ожеро.

Я не могу не чувствовать себя неспокойно.

Новость о назначении генерала Бонапарта не дает мне покоя.

Зачем директории назначать кого-то, кто моложе нас, кого-то с ограниченным опытом ведения войны? Должен признаться, я даже не знаю его.

О, как далеко пали французы, если их званиями так легко манипулировать.Массен наклонился вперед в своем кресле и сцепил руки.— Генерал Серюрье, давайте не будем торопиться с выводами.

Мы все слышали о триумфах Бонапарта в Тулоне, о его недавних победах при Саорджио и роялистах 13-го вандемьера.

Его репутация опережает его, и было бы неразумно недооценивать его способности.Серюрье вздохнул, его разочарование было очевидным.— Я понимаю вас, генерал Массен, но это все равно как удар по нашим собственным достижениям.

Мы посвятили свою жизнь служению Франции, сражались в битвах, проливали кровь и зарабатывали свои звания годами опыта.

А теперь нас должен возглавить человек, который быстро поднялся по карьерной лестнице благодаря своим политическим связям.Ожеро вмешался с ноткой скептицизма.— Политика и военное руководство не всегда идут рука об руку.

Мы видели, как многие генералы терпели неудачу, несмотря на свое политическое влияние.

Однако Бонапарт подает надежды, и его послужной список говорит сам за себя.

В конце концов, именно он изгнал англичан из Тулона и ослабил их влияние на Средиземном море.

Тем не менее я должен признать, что у меня есть сомнения по поводу этого молодого генерала и того, сможет ли он эффективно руководить итальянской армией.Пока они беседовали, в помещение вошел еще один человек, испугав трех генералов.— О, генерал Бертье.

Вы назначены начальником штаба нашего нового молодого генерала.

Что вы о нем думаете?— спросил Серюрье.— Я не знаю, генерал Серюрье,— просто ответил Бертье.— Я не встречался с ним лично, но слышал о его подвигах.

Он многообещающий командир.

Почему вы спрашиваете?— Ну, генерал Бертье, вы считаете его назначение приемлемым? Двадцатисемилетний юноша, едва ли француз, принимает командование итальянской армией, потому что он спас правительство?— спросил Серюрье.Бертье на мгновение приостановился, тщательно обдумывая свой ответ.

Он знал, что его слова имеют вес, и ему нужно было выбрать их с умом.— Генерал Серюрье, я понимаю ваши опасения и опасения других генералов.

Вполне естественно сомневаться в назначении кого-то относительно молодого и неопытного.

Но мы не должны забывать о достижениях генерала Бонапарта.

Его победы в Тулоне, Саорджио и подавление роялистского восстания в Париже не должны восприниматься легкомысленно.После этих слов в помещение вошел военный офицер.— Генералы, прибыл командующий итальянской армией генерал Наполеон Бонапарт.Ожеро и Массен поднялись на ноги, их взгляды были устремлены в зал, где появился Наполеон Бонапарт вместе со своими адъютантами.Как только Наполеон переступил порог гостиной, четыре генерала поднялись на ноги и устремили на него свои взгляды.

Синхронными движениями они отсалютовали, стремительно подняв правые руки ко лбу.Наполеон, наблюдая за действием генералов, кивнул в знак признательности и отсалютовал в ответ.

Его глаза осмотрели зал, рассматривая стоящие перед ним выдающиеся фигуры.— Итак, приступим к планированию,— сказал Наполеон.

25 марта, восемь часов утра.

Наполеон и его адъютанты ехали на своих лошадях в Ниццу, в штаб итальянской армии.

По дороге они завели разговор, чтобы скоротать время.

— Подождите...

Генерал Бонапарт,— воскликнул Жюно, не в силах скрыть своего изумления,— вы изобрели паровоз, на котором мы вчера ехали?

Наполеон улыбнулся реакции Жюно:— Да, действительно,— подтвердил он.— Я заинтересовался инженерным делом во время службы в артиллерии.

Поразительно, чего могут достичь технологии.

Мармон вступил в разговор, в его тоне слышалось разочарование.— Жюно, вам следовало бы навести справки о нашем генерале до встречи с ним.

Это стандартная процедура.

Смущенно потирая голову, Жюно ответил:— Я... я не знаю.

Я не очень люблю читать научные журналы, тем более о ком-то.

— Ты бесстыдник, Жюно,— Мармон неодобрительно прищелкнул языком.— По крайней мере, ты должен быть в курсе его достижений в Тулоне, учитывая, что ты участвовал в той битве.

Лицо Жюно просветлело от узнавания.— Конечно, я знаю,— с готовностью ответил он.— Я видел, как генерал Бонапарт отдавал приказы, когда наши пушки крушили британский флот.

Наполеон внимательно слушал обмен мнениями между Жюно и Мармоном, оценив их шутки.

Это напомнило ему о товариществе, которое он испытывал в кругу своих сослуживцев в начале своей военной карьеры.

— Но я все же опасаюсь, что генералы могут не принять вас.

Заявление Мармона привлекло внимание Наполеона, заставив его прервать разговор.

Он слегка повернулся в седле, устремив взгляд на Мармона.

— Что ты имеешь в виду?— спросил Наполеон, в его тоне слышалось любопытство и нотки беспокойства.

Он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что они уединились среди открытой дороги.

Мармон обменялся коротким взглядом с Жюно, после чего тихо вздохнул.— Что ж, генерал Бонапарт, ни для кого не секрет, что ваше назначение на пост командующего итальянской армией произошло под политическим влиянием.

Наполеон нахмурил брови, его любопытство превратилось в смесь удивления и интриги.— Политическое влияние?— повторил он, побуждая Мармона продолжать.

Мюрат, до сих пор хранивший относительное молчание, заговорил.— Позвольте мне объяснить, генерал.

Видите ли, когда мы подавили восстание в Париже 13-го вандемьере, именно ваши решительные действия спасли национальный конвент и обеспечили стабильность правительства.

В памяти Наполеона мелькнули воспоминания о том роковом дне в Париже.

Восстание роялистов угрожало самой основе республики, и ему было поручено защищать национальный конвент.

Это был переломный момент в его карьере, когда благодаря его стратегическому блеску удалось одержать победу и сохранить зарождающееся правительство Французской республики.

Мармон продолжал:— Ваш успех в Париже повысил ваш статус, но он также заставил некоторых авторитетных генералов чувствовать себя неуютно.

Я должен сказать это со всей честностью, но, генерал Наполеон, генералы, с которыми мы встретимся в Ницце, столь же компетентны, как и вы, если не более.

Они зарекомендовали себя годами службы.

— Но это я изгнал англичан и союзные войска из Тулона.

Я организовал эту битву, и без моего присутствия британский флот по-прежнему господствовал бы в Средиземном море,— вызывающе возразил Наполеон.— Я признаю, что у старших генералов, возможно, больше опыта, но без моих усилий мы снова оказались бы под властью Бурбонов.

— Генерал, — осторожно вступил Мюрат.— Мы не говорим, что вы не годитесь для командования итальянской армией, мы просто говорим, что есть и другие, кто считает ваше назначение спорным из-за политических соображений.

Выражение лица Наполеона смягчилось, когда он вник в слова Мюрата.— Я прошу прощения, если мои слова прозвучали высокомерно или вызывающе,— искренне сказал Наполеон.— Просто за свою карьеру я столкнулся с бесчисленными проблемами, и иногда трудно понять, почему мой авторитет подвергается сомнению, несмотря на мои достижения.

В общем, хватит об этом, как далеко мы от Ниццы?

Жюно взглянул на карту в своей руке и ответил:— Генерал, мы должны прибыть в Ниццу в течение ближайшего часа или около того.

Мы идем в хорошем темпе.

— Очень хорошо...

-▪-◆-▪—Час спустя-▪-◆-▪-

В штабе итальянской армии, Ницца.

Генерал Серюрье расхаживал взад-вперед по гостиной префектурного дворца Ниццы.

На бархатном диване сидели Ожеро и Массен.

— Не могли бы вы прекратить это, генерал Серюрье? Вы мешаете мне думать,— негромко произнес Ожеро.

Серюрье приостановился, его лицо раскраснелось от досады.— Простите меня, генерал Ожеро.

Я не могу не чувствовать себя неспокойно.

Новость о назначении генерала Бонапарта не дает мне покоя.

Зачем директории назначать кого-то, кто моложе нас, кого-то с ограниченным опытом ведения войны? Должен признаться, я даже не знаю его.

О, как далеко пали французы, если их званиями так легко манипулировать.

Массен наклонился вперед в своем кресле и сцепил руки.— Генерал Серюрье, давайте не будем торопиться с выводами.

Мы все слышали о триумфах Бонапарта в Тулоне, о его недавних победах при Саорджио и роялистах 13-го вандемьера.

Его репутация опережает его, и было бы неразумно недооценивать его способности.

Серюрье вздохнул, его разочарование было очевидным.— Я понимаю вас, генерал Массен, но это все равно как удар по нашим собственным достижениям.

Мы посвятили свою жизнь служению Франции, сражались в битвах, проливали кровь и зарабатывали свои звания годами опыта.

А теперь нас должен возглавить человек, который быстро поднялся по карьерной лестнице благодаря своим политическим связям.

Ожеро вмешался с ноткой скептицизма.— Политика и военное руководство не всегда идут рука об руку.

Мы видели, как многие генералы терпели неудачу, несмотря на свое политическое влияние.

Однако Бонапарт подает надежды, и его послужной список говорит сам за себя.

В конце концов, именно он изгнал англичан из Тулона и ослабил их влияние на Средиземном море.

Тем не менее я должен признать, что у меня есть сомнения по поводу этого молодого генерала и того, сможет ли он эффективно руководить итальянской армией.

Пока они беседовали, в помещение вошел еще один человек, испугав трех генералов.

— О, генерал Бертье.

Вы назначены начальником штаба нашего нового молодого генерала.

Что вы о нем думаете?— спросил Серюрье.

— Я не знаю, генерал Серюрье,— просто ответил Бертье.— Я не встречался с ним лично, но слышал о его подвигах.

Он многообещающий командир.

Почему вы спрашиваете?

— Ну, генерал Бертье, вы считаете его назначение приемлемым? Двадцатисемилетний юноша, едва ли француз, принимает командование итальянской армией, потому что он спас правительство?— спросил Серюрье.

Бертье на мгновение приостановился, тщательно обдумывая свой ответ.

Он знал, что его слова имеют вес, и ему нужно было выбрать их с умом.

— Генерал Серюрье, я понимаю ваши опасения и опасения других генералов.

Вполне естественно сомневаться в назначении кого-то относительно молодого и неопытного.

Но мы не должны забывать о достижениях генерала Бонапарта.

Его победы в Тулоне, Саорджио и подавление роялистского восстания в Париже не должны восприниматься легкомысленно.

После этих слов в помещение вошел военный офицер.— Генералы, прибыл командующий итальянской армией генерал Наполеон Бонапарт.

Ожеро и Массен поднялись на ноги, их взгляды были устремлены в зал, где появился Наполеон Бонапарт вместе со своими адъютантами.

Как только Наполеон переступил порог гостиной, четыре генерала поднялись на ноги и устремили на него свои взгляды.

Синхронными движениями они отсалютовали, стремительно подняв правые руки ко лбу.

Наполеон, наблюдая за действием генералов, кивнул в знак признательности и отсалютовал в ответ.

Его глаза осмотрели зал, рассматривая стоящие перед ним выдающиеся фигуры.

— Итак, приступим к планированию,— сказал Наполеон.